В этот момент Аллан врывается во двор, в руке у него пистолет.
– Позаботьтесь о девочке! – кричит Сорен, пытаясь удержать Дженни.
– Я не думаю, что у неё есть пульс!
Аллан на мгновение замирает при виде Дженни Найгаард, затем падает на колени возле мертвой девочки. Он в ужасе шарит рукой по ее изуродованному горлу.
– Чёрт возьми… у неё совсем нет… – он резко отдёргивает руку. – Она уже… О, мать твою…
Селина снова не может пошевелиться. Ощущение кошмара становится почти физическим, как липкие тени, стягивающие грудь. Единственная мысль снова и снова повторяется в её голове:
Этого не может быть. Это невозможно.
– Боже… – рычит Сорен, всё ещё держа извивающуюся Дженни.
– Она… совсем не в себе.
Тело девушки резко выгибается, суставы выворачиваются под неестественными углами, словно сломанные. Её позвоночник выгибается так, что кажется, вот-вот разорвётся. Но боли она не чувствует. Её единственная цель – Сорен, её безумный взгляд цепляется за его шею, а челюсти щелкают в попытке схватить его вновь.
– Прекрати сопротивляться! – орёт он. – Ты понимаешь меня?! Чёртова психопатка!
Он оглядывается, его взгляд цепляется за Аллана.
– Чего ты ждёшь?! Вызови скорую!
Аллан медленно достаёт рацию, но не успевает сказать и слова.
– Что здесь происходит?!
Голос прорезает напряжение, как лезвие. Отец Селины стоит на террасе, его глаза расширяются от увиденного.
– Забери детей! – командует Сорен. – Немедленно!
И только сейчас Селина замечает остальных детей, съёженных, рыдающих. Они с визгом бросаются к отцу, и он тут же уводит их в дом.
– Центр, у нас раненный… – бормочет Аллан в рацию. Он запинается, его взгляд прикован к чему-то за пределами поля зрения Селины.
Она прослеживает его взгляд. И замирает.
Мертвая девочка сидит.
В первую секунду Селина хочет поверить, что она была жива всё это время. Но затем девочка поднимает голову, и её мертвенные, остекленевшие глаза прожигают взглядом офицеров. Голову её неестественно мотает из стороны в сторону, а рот медленно растягивается в подобие улыбки.
Нет. Нет, нет, нет…
Она не спит. Это реальность. Чудовищная, искажённая реальность.
Слово всплывает в сознании, словно чёрное пятно на воде:
Зомби.
Девочка издаёт сдавленный, гортанный звук, похожий на рычание. Но порванное горло не даёт ей говорить, и вместо этого выходит лишь хлюпающий, омерзительный хрип. Её платье, белое, залито кровью, алые пятна расплываются всё шире. Она встаёт. Тянет руки вперёд. Шатается. Шагает к Аллану.
Он колеблется. Качает головой. Медленно пятится.
– Аллан! – Сорен орёт из последних сил. – БЛЯДЬ, ПОМОГИ ЕЙ!
Но Аллан продолжает отступать. В его глазах не сомнение. В его глазах паника. Он роняет рацию и поднимает пистолет.
– Аллан, не смей! – Сорен пытается подняться, но Дженни Найгаард начинает яростно вырываться.
Выстрел.
Оглушительно громкий. Воздух сотрясается, стекло в доме дрожит. Голова девочки дёргается назад, в её лбу зияет кровавое отверстие. Но она всё ещё стоит. Делает шаг. Потом ещё один. И только затем валится на землю.
Тишина. Жуткая, пронзительная. Лишь звон в ушах да булькающее рычание Дженни Найгаард.
Селина не сразу осознаёт, что её отец снова пронёсся мимо, уводя детей. На лужайке Аллан стоит, глядя на труп. Его рот то открывается, то закрывается, но он ничего не говорит.
– Ты… ты застрелил её… – Сорен звучит так, будто не верит собственным словам.
Аллан мотает головой. Его губы дрожат.
