– …надо было…
Сорен отвлекается. И в этот момент Дженни Найгаард выгибается под ним и впивается зубами в его бедро.
– ЧЕРТ! БЛЯДЬ! ОТПУСТИ! – Сорен с силой бьёт её в лицо. Раз, два, три. Но Дженни не реагирует. Она рвёт его штаны, её зубы вгрызаются глубже, кровь фонтаном брызжет по траве.
Сорен с проклятием отшатывается. Дженни извивается за ним, как гигантская змея. В её зубах всё ещё зажат клочок ткани.
Аллан встаёт между ними. Его пистолет направлен прямо в голову Дженни Найгаард.
– Нет, Аллан, не надо… – начинает Сорен.
Щелчок. Выстрел.
Тело девушки тут же обмякает. Её голова ударяется о землю. Она больше не двигается.
Наступившая тишина даже громче двух выстрелов.
Первый шум, который слышит Селина, – это плач детей где-то поблизости. Затем она слышит что-то гораздо ближе: булькающий звук, исходящий из ее собственного горла. Она сгибается пополам и ее рвет на пол. Сладкий вкус Малибу вызывает у нее мимолетные воспоминания о прошлой ночи.
Желудок быстро пустеет. Его сводит судорогой еще несколько раз, и Селина сплевывает в лужу. Снаружи, в саду, она слышит, как офицеры кричат друг на друга.
– Ты совсем сошел с ума?
«Они были зомби, черт возьми!»
«Дайте мне пистолет! Оставь это!»
Селина смотрит и видит, как они дерутся из-за пистолета.
Затем рядом с ней оказывается ее отец, бледный. Не говоря ни слова, он хватает ее за руку и тянет к лестнице.
«Папа, подожди…»
Но папа, кажется, ее не слышит. Он тащит ее наверх в комнату Луизы, где толпа испуганных девушек, включая Луизу, стоит или сидит на полу, рыдая или глядя в тишине широко раскрытыми глазами.
«Мы останемся здесь», – говорит папа никому конкретно. «Все мы. Здесь мы в безопасности.
– А что насчет Жозефины? – тут же спрашивает одна из девушек.
Селина предполагает, что Жозефина – это, должно быть, девушка, распростертая на траве в саду за домом с пулей в мозгу.
«Она в порядке, Жозефина в порядке», – лжет папа и наконец смотрит на Селину. – Оставайся здесь с девочками. Утешайте их, если они испугаются». Он делает шаг назад к двери.
"Папа!" – говорит Селина, следуя за ним. – Туда нельзя спускаться…
– Ты сделаешь, как я говорю! Папа кричит и поворачивается, показывая пальцем ей в лицо.
Селина отступает, пораженная. Папа никогда раньше на нее не кричал. Она смотрит на него и понимает, что он дрожит, его глаза мерцают.
«Я понятия не имею, что там происходит», – бормочет он. «Но очевидно, что они не держат ситуацию под контролем, поэтому я звоню в полицию, а также звоню Улле, чтобы сказать ей, чтобы она не приходила домой». Он похлопывает себя по карманам. «Мой телефон внизу. Я вернусь, как только позвоню».
Он выходит из комнаты без дальнейших объяснений, хлопнув дверью и повернув ключ на другой стороне.
Селина поворачивается и смотрит на испуганных девушек, большинство из которых смотрят на нее в ответ, не зная, что делать или говорить. В этот момент из сада раздается крик. Селина подбегает к окну. Глядя вниз, она видит полицейских, катающихся по траве и все еще борющихся за пистолет.
Сорен побеждает в бою и, тяжело дыша, поднимается на ноги, держа в руках оружие. Он направляет его на Аллана, отступая на несколько шагов назад. «Вы… под… арестом…» – хрипит он.
«Ты заразился, Сорен», – говорит Аллан, садясь, его рубашка и волосы взлохмачены. «Ты станешь…»
"Замолчи!" – кричит Сорен. – И оставайся внизу!
Аллан поднимает руки. «Послушай меня, черт возьми. Возможно, у нас еще есть шанс остановить это!»
