С мотивами неизвестного убийцы было куда сложней. Понять, с кем мы столкнулись – с хладнокровным киллером или же психопатом, – я пока что не мог. Все, чем я располагал, – это запах рыбы. Жертва не видела нападавшего, потому что была слепа. Собака жертвы видела нападавшего, но не могла его описать, потому что была собакой. Отправленная Рупертом по следу мерзавца, она бессовестным образом привела нас в рыбацкий поселок и, по сути, макнула головой в воду, будто намекая, что мне следует остудить свой пыл, забыть о чародействе и сосредоточиться на традиционных приемах сыска.
Таким образом, мне оставалось надеяться лишь на профессионализм ворчуна Гафтенберга. Шагая к дверям лаборатории, я уже знал, что он спросит, едва увидит меня.
– Надо понимать, убийцу ты не нашел? – проскрипел Адам, подозрительно сощурившись.
Он, в белом халате и тонких хирургических перчатках, восседал на высоком табурете рядом с лабораторной стойкой, заставленной всевозможным химическим оборудованием. Уйма пробирок с цветными эликсирами внутри, горелки, держатели, различные аппараты на перфокартах и стеклышки с образцами – от вида всего этого у меня закружилась голова.
– Не нашел, – нехотя признал я.
– Что ж, этого следовало ожидать, – с притворным огорчением вздохнул Адам. – На одной удаче далеко на уедешь. Иногда требуется и головой поработать!..
Сказав это, судмедэксперт вновь склонился над микроскопом. Он словно разом позабыл обо мне, уйдя в крохотный мирок анализов и экспериментов – мирок, который был Адаму куда милей настоящего.
– Мне нужны результаты, Гафтенберг, – устав от бессмысленного ожидания, сказал я.
– А что, сейчас уже обед? – делано удивился судмедэксперт, даже не взглянув в мою сторону. – Нет, не обед. Возвращайся через три часа и получишь свои результаты.
– Я не располагаю таким количеством времени, – мотнул головой я.
– Не хочу показаться грубым, но это – твои проблемы, – развел руками Адам.
Он хотел опять сбежать в проклятый мирок улик, однако я беспощадно остановил его фразой:
– Так и передам капитану.
– Капитану? – переспросил Гафтенберг, глядя на меня так, будто прежде ни о каких капитанах слыхом не слыхивал.
– Такер сказал, что, если ты не отдашь мне результаты экспертизы через пятнадцать минут, – произнес я равнодушно, – он сам придет в лабораторию и устроит тебе хорошую взбучку.
– Что? Да как… Что такого ты ему сказал, Тайлер?
– Да ничего особенного. Просто передал твои слова.
– Какие?
– Вчерашние. Такер спросил, когда будут готовы результаты. Я ответил, что к обеду. Тогда он разозлился и сказал, что, если ты не отдашь их мне…
– Ладно, не повторяйся, – перебил меня Гафтенберг.
Он всерьез задумался. Я терпеливо ждал, пока его седую голову наконец посетит дельная мысль. Конечно, мой поступок более приличествовал школьному ябеде, чем полицейскому детективу, однако в данном случае действовать иначе было бессмысленно: не упомяни я о Такере, Гафтенберг попросту выставил бы меня за дверь. Теперь же у меня появился реальный шанс разжиться необходимыми данными гораздо раньше пресловутого полудня.
– Твоя взяла, Тайлер, – сдался Адам. – Я тут бьюсь, точно рыба об лед, сил не жалею, перепроверяю по двадцать раз… но вам, оперативным сотрудникам, до моих мук конечно же дела нет!
Ухватив за уголок черную папку с бумагами, он резким движением подвинул ее к себе. Я протянул руку, намереваясь забрать результаты.
