Грегори захотелось закатить глаза — уж слишком много сочувствия читалось в направленном на него взгляде из-под мохнатых седых бровей, — но не стал. Сдержался. Мотнул головой, без слов прося убрать от него руки, и сел.
Комната качнулась, но лишь раз — определенно успех по сравнению с прошлым визитом к целителю, когда после выхода из транса Грега вывернуло наизнанку, а потом еще и штормило несколько часов кряду. Так что, да, несомненный прогресс: хочется выблевать легкие от фантомного дыма, но блевать по-настоящему не тянет. Да он счастливчик!
— Что вы видели?
Вопрос прозвучал вовремя, а то его и правда стошнило бы. На сей раз от жалости к себе и отвращения. И еще неясно, что хуже. В смысле жалость или отвращение от самого себя. В рвоте, ясное дело, как ни крути, мало приятного.
Пожилой белый маг все еще смотрел на него со всей серьезностью в ожидании ответа. Разве что отступил на шаг, расположив одну руку поперек груди, а второй подперев подбородок. Хоть сейчас ваяй памятник «Терпение и участие».
Грегори поморщился.
— Цветочную поляну, — буркнул не так чтобы дружелюбно.
— Та-а-ак, — поощрительно протянул целитель. — Что-то еще?
Грег таки закатил глаза. Неужели он сам так разговаривал со своими пациентами и… бесил их не меньше?
Грегори проглотил готовое вырваться грубыми словами раздражение и потер ладонями лицо, послушно вспоминая.
— А на этом лугу…
— Луг? Вы же сказали: поляна?
Интересно, тот услышал, как он скрипнул зубами?
Спокойно, спокойно, это его работа. Коллега, как-никак. Хоть и бывший.
И все же Грег не сдержался:
— Поляна, луг… Вы, что ли, ценитель? Какая разница? Откуда я знаю?!
— В… хм… масштабе, — с запинкой таки уточнил собеседник.
В масштабе бедствия, он хотел сказать?
Грегори мотнул головой, не желая углубляться в эти самые масштабы, и сбросил ноги с койки. Тело слушалось плохо и все еще ощущалось наполовину деревянным, как всегда бывает после погружения в глубокий транс.
— Хм-м, — снова протянул целитель Бирн. — Так что вы увидели на этом лугу, Грегори?
Прекрасно, теперь с ним говорят как с умалишенным. Хотя бы с небуйным, и на том спасибо.
Грег дернул плечом и потянулся к брошенным на полу ботинкам.
— Фей.
— Фей?! — Брови старика-целителя взлетели к волосам. Нет, не заслужил он памятник в свою честь. Что за бестактность, в самом-то деле?
— Фей, — твердо повторил Грегори, теперь не глядя на собеседника и натягивая на себя обувь. — Ну, знаете, такое… полубаба-полуптица. С хоботком.
Второй ботинок уже занял свое место на правой ноге, а ответа на последнее откровение так и не последовало. Пришлось поднимать взгляд. Бирн смотрел… недобро.
Грег поморщился.
— И что делали эти… хм… полу… хм… бабы?
Что-то подсказывало, что ответ «жрали нектар» целителю не понравится. Поэтому Грегори выбрал более нейтральную и вежливую формулировку:
— Обедали.
Взгляд Бирна не стал добрее. Да и черт с ним.
Грег спрыгнул с совершенно неоправданно высокой койки. Комната не закружилась, ноги не подогнулись — успех во всей красе.
— А потом?
А потом цветочное море поглотило море огня. С соответствующими картинке запахами и звуками. Все, ставьте уже диагноз «неадекватен» и отправляйте в дом призрения…
— Потом вы меня разбудили, — спокойно ответил Грегори и даже выдавил из себя улыбку.
— Вы кричали.
А еще взмок, как будто попал под ливень — он с отвращением передернул плечами в еще влажной рубашке, — и вообще чуть не обделался от страха. Всего-то.
