«Не дай мне бог быть таким юродивым как этот Хлеборез».
При этом всем почему-то было его жалко. Солдаты, закалённые в боях, прикасались к Хлеборезу как к талисману в тайне веруя, что притронувшись к юродивому они отведут или передадут от себя беду или невзгоду.
Воины шумно рассаживались за обеденные столы бряцая оружием и закрепив грозные автоматы между ног быстро и много ели без разбору всё что им приносил дневальный и Хлеборез. Лёва с восхищением смотрел на здоровенных защитников с загорелыми суровыми лицами, и эти стальные солдаты с далёкого фронта напоминали ему богатырей из детской «Сказки о царе Салтане» Пушкина А. С.:
Тридцать три богатыря, Все красавцы удалые.
Великаны удалые, Все равны, как на подбор.
А про Хлебореза в блиндажах на передовой сочиняли анекдоты как про дистрофика и недотёпу, и вернувшихся воинов с отдыха на дивизионном «курорте», знающие в окопах Лёву-Хлебореза солдаты, спрашивали:
– Ну как там наш Хлеборез, всё поносит исправно?
– Как пулемёт станковый, иногда даже штаны не одевает, чтобы успеть сесть на толчок, так и ходит в френче по столовой без портков, как шотландский стрелок, – и все смеялись сочинениям вернувшихся.
Но сейчас, в своих мыслях, Лёва-Хлеборез был весьма далёк от существующих вокруг него сиюминутных жизненных неурядиц. Бредущий калека вспоминал смелые философские рассуждения шеф-повара солдатской столовой, с позывным «Барин», коренастого здоровяка с явными признаками мании величия. Тот любил разглагольствовать перед присланными солдатами, для вечерней чисткой картошки и мойки котлов на следующий день, критикуя марксистскую теорию светлого будущего всего человечества. Лёва решительно не соглашался с высказываниями шеф-повара и бормотал себе под нос противные аргументы, как его учила мать, бывшая преподавательница в школе «марксизма-ленинизма»:
«Платоновская всеобъемлющая «светлая идея» должна преобладать в умах простого народа над желанием сиюминутного благополучия. Не даром за основу в своей идеологии, взяли строители коммунизма в отдельно взятой стране, именно Платоновскую «идею». Больших государственных затрат это не требует, нанятые философы и трубадуры через все средства массовой информации каждый день будут вещать народу, что светлое будущее обязательно наступит лет через 25-30, надо только упорно и усердно работать. К нему надо только стремиться всем трудящимся даже через самопожертвования. И это не беда, что через 30 лет «светлое будущее» не настанет по ряду не зависящих от политологов причин. Поколение работающих за «идею» уже сменится, а новое поколение будет строить, под чутким руководством какой-нибудь партии, новое «светлое будущее», которое наступит через 25 лет если усердно трудиться, не требуя сиюминутных благ и привилегий».
– Это конечно гениальный ход, заставить народ страны десятилетиями работать практически бесплатно во имя какой-то несбыточной «идеи», – проповедовал шеф-повар солдатам, чистившим картошку.
«Но когда-нибудь идеология «идеи» даст осечку и тогда всех платоновских философов народ вышвырнет из своего государства, (как это сделали китайцы) и станет жить без всяческой высшей идеологи, а только для себя, и это неизбежно случается в «идейных» государствах, как уже произошло в Китае, Малайзии, Сингапуре, в Норвегии и многих других малоразвитых странах в политическом смысле.
На место Платоновской «идеи» приходит Аристотелевская «Хорошо жить надо сейчас, а не в далёком будущем».
