Он вспомнил всё. Включая фиолетовый дар Аллы Ивановны Рац, забытый в беспамятстве в собственном теле. Это тело оказалось настолько ненасытным, что поглотило все 19 сантиметров латексного орудия.
Так Шаттл прилетел в палату №22 больницы скорой помощи, где толерантный социальный мир готовил ему новый сюрприз.
Очнувшись в больничной койке, Андрей сразу почувствовал страшный зуд между пальцев левой ноги. Заглянув под одеяло он обнаружил своё голое тело в коротенькой послеоперационной рубахе жёлтого цвета с множеством серых оттенков.
Его собственная одежда была упакована в пакет и находилась на тумбочке справа от изголовья кровати. Но эта находка не обрадовала, так как там же находились и остальные собственные вещи Андрея, включая извлечённый хирургом предмет самоудовлетворения. Его заботливо положили с самого верху из каких-то педагогических соображений, а может и шутки ради.
Пока Шаттл отходил от наркоза в палате он успел стать звездой и общественность дружно ждала пробуждения студента, что и подтвердили громогласные изречения.
– О, пидор проснулся!
– Ну что, вывели тебя на чистую воду врачи?
Андрей вновь впал в панический ступор, машинально схватил фиолетовый дилдо и сунул его под своё одеяло. Поступок был, мягко говоря, не идеальный и спровоцировал ещё более утончённые разговоры в палате.
– А ну положи на место!
– А то врачам больше делать нечего, кроме как задницы таким как ты латать.
– Пока нормальные пацаны в коридорах с позвоночниками сломанными валяются, этих мажоров по палатам расселяют.
От нависшей угрозы самосуда Андрея спас милиционер, явно ожидавший на медицинском посту прихода бедолаги в себя. Лейтенант быстро вошёл в палату и уселся на стул, который принёс с собой.
– О, так этот ещё и с личной охраной.
После последней реплики пара гомофобов покинула апартаменты и Андрей почувствовал существенное облегчение.
Лейтенант распылял позитивную энергетику и Шаттл словил себя на мысли, что мечтает прижаться к его мундиру и расплакаться. Но осознанные мечты сбываются редко, а потому мундир в этот день остался сухим.
– Здравствуйте. Вы Андрей Фёдорович Шаткий?
– Да.
– Старший лейтенант Ловчев. Как вы себя чувствуете? Вы готовы ответить на несколько вопросов?
– Да. Нормально. Конечно.
– В момент вызова скорой помощи вы находились в квартире один?
– Да.
– А в течение дня?
– Я был один всё время.
– То есть, вы утверждаете, что этот предмет попал внутрь вас без участия третьих лиц и не предъявляете никому никаких претензий?
– Нет. То есть не предъявляю. Я… самостоятельно…
– Давайте без подробностей, Андрей. Подпишите, пожалуйста, вот здесь, укажите дату.
Получив дежурную подпись, лейтенант Ловчев отключил гейзер позитива и на прощание успел наградить Андрея презрительным взглядом.
– Поправляйтесь, Андрюша. Мой вам совет – поправляйтесь как можно быстрее.
– Спасибо. До свидания.
– Никаких свиданий. Не положено. – усмехнулся милиционер и навсегда исчез из жизни Андрея.
Только теперь Шаттл, успевший во время беседы принять сидячее положение, осмотрел палату №22. здесь была одна дверь, одно окно, одна раковина и по четыре кровати, тумбочки и табурета. Судя по скромной квадратуре, раньше это был врачебный кабинет. Расстояние между койками составляло меньше двух метров. Андрей базировался справа возле окна, а слева находился четвёртый постоялец, который тихо дремал. Владельцы жестокого чувства юмора расположились ближе к выходу.
