*****
Удар крепкого кулака пришёлся в висок. Ноги Тики на вершок оторвались от земли. Свалился как подкошенный. Рядом что-то звучно падало, скрежетало, гремело. Было больно, стыдно и страшно.
– Ну что, сучонок, попался?! – услышал он злобный голос, прозвучавший в потёмках.– Долазился, щенок!
В голове звенело, горячая волна острой боли полыхнула в ушах, шее и затылке – то поочерёдно, то одновременно везде. Он чувствовал, как ему за спиной связали руки, потом, выворачивая суставы, задирали их высоко вверх, к самой макушке. Страх усиливался непониманием, что произошло, кто на него напал. Голоса, вроде, знакомые, определить же, кому они принадлежат, не получалось, как ни старался.
– Дядя Захар, – простонал он в темноту, решив, что, скорее всего, здесь может быть хозяин мельницы. Ответа не последовало, лишь молчание тяжёлой неподъёмной тишиной, всё плотнее давило сверху, сбоку, изнутри. В полусознании он ещё пытался что-то говорить, оправдывая себя, прося прощения, молил о пощаде, но, задыхаясь, всё реже мог выдавить из себя только хриплый стон. Он терял сознание и уже не услышал, как кто-то решительно-зло предложил в наказание поставить его на уши и сломать позвоночник, как это делали монголо-татары, которые в далёком прошлом приходили в эти места и, одержав победу в битве на Сити, установили многолетнее, постыдное для русичей иго.
Часть II. Глава 1. Недобрая весть
Юрий Всеволодович, великий князь Владимирский, с нетерпением ожидал известий от сына. Вот уже целая седмица прошла с тех пор, как Всеволод, исполняя волю отца, ушёл навстречу коварному врагу. Княгиня Агафья Ростиславовна, дородная русоволосая женщина с большими серыми глазами на всё ещё моложавом лице, укоряла мужа:
– Почто, княже, отправил сына навстречу беде?! Говорят, татар этих идёт на Русь великое множество. Коли Рязань не устояла перед ними, то Коломна и подавно не сможет их удержать.
Князь понимал сложность ситуации, но старался успокоить взволнованную супругу:
– Не случалось такого ни при дедах, ни при родителях наших, чтобы кто ратью вошёл в землю русскую и вышел из неё цел. Так будет и ныне!
Но время торопливо бежало, всё тревожнее становилось на душе. Чтобы хоть немного отвлечься от невесёлых дум, велел истопить мыльню.
Уже представлялось приятное прикосновение к телу распаренного душистого веника, как доложили, что из Коломны прибыл гонец. Юрий распорядился тотчас впустить посыльного.
*****
Тяжёлые, векового дуба двери отворились, в них появился измотанный многочасовой скачкой молодой ратник. Было видно, что он держится на ногах только благодаря усилию воли. Всё же ему хватило сил отвесить необходимый в таких случаях поклон:
– Беда, княже! Коломна пала! Степняки, не останавливаясь, идут на Москву! Рязанский князь Роман Ингваревич, воевода Еремей, и другие храбрые воины сложили в сече свои головы. Судьба Всеволода неизвестна!
Великий князь вскочил с тронного кресла и гневно закричал:
– Ты лжёшь, гонец! Этого не может быть! Ты лжешь!
*****
Повернувшись к воину спиной, Юрий широкими шагами пересёк гридницу. Под обветренной, смуглой кожей великокняжеского лица нервно ходили крупные желваки:
– Это неправда! Ложь! Ложь! – снова загремел его голос. Ярость, сверкавшая в глазах властелина, окончательно надломила дух молодого ратника. Он покачнулся и, чувствуя, что земля уходит из под ног, вскрикнул, падая на холодный пол княжеского терема.
