– Моя уверенность стоит на выверенном расчете наших возможностей. Как только армия Ибера займет перевал и в императорском лагере начнется паническая неразбериха, мы совершим рокировку. Константин умрет, а Иоанна назовут императором. Этим я займусь сам – потенциал есть! Что делать с Муслимом, мы решим позже, но заставить его вернуть гвардию в Ибер и освободить проход, думаю, будет не трудно. После армия под спасительным предводительством Иоанна вернется домой, все останутся довольны, а на земле воцарится мир, в котором для нас будет место.
Магистр, сделав паузу, на миг задумался о чем-то, известном только ему, и продолжил:
– Что касается выполнения обещаний, то скажу честно: нарушить договор со Странником не решится никто, даже я бы трижды подумал.
Все молча согласились, что план разумен и осуществим, и все же Тирос не удержался от ворчания:
– Зря ты доверяешь магу, перешагнувшему за границу живого мира! У него может быть своя игра.
– Я никому не доверяю, но на сегодняшний день мы союзники. Орден и Трибунал гоняются за Странником не менее рьяно, чем за нами, и ради спокойной жизни он готов с нами сотрудничать. Я говорю только о сегодняшнем дне, а что будет завтра – завтра и увидим. Не все возможно просчитать, и я соглашусь с вами – риск очень велик. Но другого выхода у нас нет.
Брат Камол впервые отложил четки и поднял на магистра выразительный взгляд:
– Пока все выглядит убедительно. Насколько я понимаю, ты хочешь, чтобы мы взяли на себя согласие Хозроя и Муслима?
– Не совсем так. Самым слабым местом нашего плана остается Ур. Если город падет – все лишается смысла. – Тут Эрторий посмотрел на Тироса: – Я хочу, чтобы ты, брат, проник в осажденный город и не позволил ему сдаться. Город должен продержаться как минимум три месяца – за этот срок я надеюсь втянуть султана в войну.
Не получив ответа от Тироса, Великий Магистр не стал давить на него, дав время подумать, и вновь перевел свое внимание на Камола:
– Султана возьмешь на себя ты, брат Камол из Афры. Если вдруг мой прогноз не сбудется и этот бешеный пес захочет поменять правила, то обрати внимание на его старшего сына. Мне кажется, он слишком переживает, что засиделся в наследниках.
Пальцы Камола вернулись к четкам.
– Ситуация в Ибере для меня прозрачна. Думаю, долго уговаривать не придется – план султану понравится. Унизить Сардию и разгромить империю одновременно – такое даже в самых сладких снах ему не могло присниться. Двинусь в путь утром, и через три, максимум четыре недели ты получишь ответ Муслима. Посредником для твоего вхождения будет, как и прежде, мой помощник Никос.
Эрторий одобрительно кивнул на слова Камола и повернулся к Тиросу:
– Что ты ответишь, брат Тирос? Есть мысли, как удержать город?
– Я не был в Уре почти десять лет. Сейчас могу сказать только, что город хорошо укреплен, а жители его несговорчивы, с остальным разберусь по прибытию. Обещаю, Константин обломает зубы под стенами Ура.
– Хорошо, с утра отправляйтесь в путь. Брат Тирос, кого ты возьмешь посредником для контакта со мной?
На лицо Тироса Иберийского легла тень печали.
– Это сложно. Мой старый испытанный друг Фарго перед самым отъездом из Царского Города был схвачен Трибуналом. Кто-то донес, и это ест меня поедом, не давая покоя. Где-то вокруг меня ползает крыса. Сейчас со мной его сын Илларион – он хороший мальчик, но еще не испытан в настоящем деле. Придется использовать его – другой кандидатуры быстро не найти.
