– Мне он не кажется таким уж плохим, – возразила Ярослава. – Просто он… прямой. И мудрый. Он видит то, чего другие не замечают. А мне сейчас совет нужен.
Добрыня вздохнул.
– Ну, если тебе так нужно… Только смотри, не задерживайся там долго. Этот Велес… от него один негатив исходит. Ну да ладно, если уж решила… Так и быть, провожу тебя. А то мало ли что… Вдруг этот князь опять решит тебя украсть. Или, что еще хуже, Велес тебя в лягушку превратит.
– Не превратит, – улыбнулась Ярослава. – Он ко мне хорошо относится.
– Да? Ну, тогда, может, он меня в принца превратит? – Добрыня мечтательно закатил глаза. – А что, был бы я тогда князю Мирославу конкурентом!
С этими словами, Добрыня, все еще шутовски пританцовывая и что-то напевая себе под нос, пошел рядом с Ярославой в сторону окраины деревни, где в покосившейся избушке жил Велес, жрец, которого не любила почти вся деревня, но к которому тянулась душа Ярославы. Ей казалось, что в его угрюмом молчании и острых замечаниях было больше правды, чем в сладких речах других.
Многие боялись жреца, говорили, что он обладает огромной силой, что его взгляд может сжечь, а слово – проклясть. Но Ярослава не чувствовала страха рядом с Велесом. Она видела в нем мудрого старца, хранителя древних знаний, человека, близкого к природе и богам.
– Бабушкины сказки, – фыркнула Ярослава, когда Любава как-то попыталась отговорить ее от походов к Велесу. – Взгляд сжечь… словом проклясть… Ну, хорошо хоть не съесть! Велес просто старый и ворчливый, вот и пугает всяких трусих. А мне он всегда рад.
И это была правда. Велес, хоть и слыл угрюмым и отшельником, всегда с нескрываемой радостью встречал Ярославу. Он чувствовал в ней ту самую искру, о которой говорил, родственную душу, понимающую его без лишних слов.
Переступая порог его хижины, Ярослава каждый раз ощущала особую атмосферу – запах сушеных трав, воска, старого дерева и чего-то еще неуловимого, магического. В хижине царил полумрак, свет проникал лишь сквозь небольшое окно, освещая полки с книгами, амулетами и колдовскими травами. В центре комнаты стоял большой деревянный стол, заваленный свитками, перьями и чернильницами.
– Здравствуй, Велес, – говорила Ярослава, скидывая с плеч платок, покрытый инеем. – Не помешала?
Добрыня, переминаясь с ноги на ногу за спиной Ярославы, с любопытством оглядывал убранство хижины. На его лице играла озорная улыбка
– Ну, здравствуй, дедуля! – прогрохотал он, войдя в избушку. – Не ждал гостей? А вот и я! Добрыня, шут деревенский, весельчак и балагур! Принес тебе… ну, ничего я тебе не принес, но хорошее настроение – это тоже подарок! А что это у тебя тут? Травы? Книжки? Амулеты? Небось, приворотное зелье варишь, чтобы баб молодых соблазнять?
Велес, чей и без того хмурый взгляд стал еще более тяжелым, смерил Добрыню презрительным взглядом с головы до ног.
– Добрыня… – процедил он сквозь зубы. – Твоя глупость затмевает даже свет солнца. Иди лучше поколоти дрова во дворе. А то скоро совсем замерзнем.
Добрыня поперхнулся воздухом, его улыбка мигом увяла.
– Дрова? Мне? Да я же шут! У меня руки не для дров, а для балалайки!
– Тем лучше, – отрезал Велес. – Пока будешь дрова колоть, можешь на них играть. Глядишь, и польза какая-то будет. А теперь – вон! И чтобы я тебя тут больше не видел! Не умеешь вести себя прилично – нечего тут шляться.
Добрыня обиженно поджал губы.
