– Кантуешься уже? – спросил Андрей.
– Пока нет, – отозвался звонкий голос. – Зато на переднем уже ноги не подкашиваются.
– Красотка, – сказал Андрей.
– А ну-ка, покажи, – добавил Марк.
Настя с надеждой посмотрела на меня, а я в ответ вопросительно на нее.
– Поможешь?
– Я думаю, ты и сама справишься. У тебя хорошо получается.
– А кантоваться она так и не тренировалась? – спросил Марк.
– Тренировалась, но толку сейчас? Сначала нужно освоить передний кант, – я постарался сказать это максимально безразлично.
– Я сначала учился кантоваться.
– Кто тебя учил?
– Сам потихоньку научился.
Я с удивлением посмотрел на него. Все в одно мгновение встало на свои места, и вместо раздражения я даже испытал к этому человеку сочувствие. Я-то думал, что он просто измывается над бедной девушкой, бросил одну, заставляя делать то, что она не может, а оказалось, что он учил ее так же, как учился сам, и просто не умел по-другому. Я никогда не любил хвастаться и не был слишком высокого мнения о себе (шутки с ребятами из проката были не всерьез), но сейчас я радовался за Настю, что совершенно случайно ей еще в тот день, когда крутая крыша проката не удержала на своих скользких плечах сугроб, попался я, ведь иначе я бы вчера уже не остановился.
Нас с Тимом Хаджи-Мурат учил совсем по-другому. Он по несколько раз разжевывал каждую нашу ошибку до тех пор, пока мы не переставали ее делать. Он никогда не сводил с нас глаз и точно знал, что в наших силах, а что нет. Его терпению и спокойствию можно было только позавидовать, не иначе.
Я помог девушке перевернуть тяжелую доску другой стороной, на передний кант, и лицезрел сзади, как она пытается встать.
И она поехала. Медленно и неуверенно. Но покуда она придерживалась техники, которую я ей дал, ничего не предвещало падения. Немного взяла вправо, немного влево. Снег послушно поскрипывал под ее доской. Умница. Я легко развернулся и медленно поехал за ней, наблюдая. И тут она зарылась доской в сугроб, тем самым погрузив оба канта в снег, и, зацепившись задним, чуть не упала, как я вчера. Я вовремя успел схватить ее за руку и помог аккуратно опуститься на колени.
Я посмотрел вниз. Впереди начинался пологий склон, по которому не все сноубордисты могли выехать. В сноуборде нет палок, которыми можно было б оттолкнуться. Поэтому, если ты не наберешь скорость перед пологим участком трассы, то можешь сразу снимать доску и идти пешком. Не большое горе, однако и приятного мало. Настя не проедет его, я это знал. Она всегда отстегивала здесь доску, отдавала мне и шла пешком до самой “Тарелки”. Однако сейчас в мою шальную голову закралась мысль…
– Я смотрю, ты скоро нас обгонишь, – крикнул Марк с ухмылкой, которую я отлично видел, ибо на нем не было такой же балаклавы, как на нас с Настей. Все же во мне возобладало раздражение.
– Что скажешь, хочешь обогнать их? Узнать, что такое настоящий кайф? – спросил ее я. Вид ее стал испуганный и несчастный.
– Я же не умею…
– А мне ты доверяешь? – я хитро на нее смотрел. Она медленно кивнула. Ее друзья смотрели на нас и, кажется, нас слышали.
– Езжайте вперед, ребят, – ухмыльнулся я и скомандовал, – вставай. Чтобы ни случилось, держи доску параллельно склону. Никакой перекантовки. Никаких кантов вообще. Просто держи параллельно склону и верь мне, а по мере необходимости кантоваться буду я сам.
Она кивнула еще раз. Помпон закачался.
