Эоланта неспешно причесывалась, поглядывая в зеркало.
– Если тебе так хочется перерезать ему горло, не буду мешать. Но сперва я от него кое-что получу.
– Что именно?
– Подписанный приказ о досрочном освобождении Ливиана Хиббинса.
Сезар ударил по тормозам, и жалобно завизжавшие шины на мгновение потеряли соприкосновение с дорогой. Он остановился на обочине и проводил взглядом проехавший мимо автомобиль.
– Не делай вид, что это стало для тебя сюрпризом, – вновь заговорила сестра, продолжая причесываться. – Думаешь, я расспрашивала тебя о нем по просьбе Леона? Собирала компромат, о котором он мечтал? Пусть засунет свои мечты о смертной казни в задницу. А даже если бы что-то получилось, приспешники Аднана Саркиса прирезали бы и его самого, и всех его родственников.
– Ты сошла с ума, Эоланта. Если кто-то узнает об этом, ты попрощаешься с карьерой.
– Нужных высот я уже достигла. Да и особого желания работать под началом мужчины, который трахается как пятнадцатилетний девственник, не испытываю. Изображать страсть, которой нет – тяжелая работа.
Лицо сестры оставалось расслабленным и спокойным. Только сейчас Сезар заметил, что в ее образе появилось что-то незнакомое, одновременно настораживающее и притягательное. Свет, который мог бы исходить от мадонны, реши она наплевать на свои обеты и совратить очаровательного юношу. Она сидела на расстоянии вытянутой руки от него, но ее мысли были далеко.
– Женщины – настоящие стервы, да, Сезар? – с улыбкой спросила Эоланта, взбивая прическу. – Они могут воспользоваться тобой для того, чтобы добиться внимания другого. Вам боги даровали силу, нам – коварство.
– Как тебя угораздило влюбиться в мужчину, которого ты знаешь только по фото? Да не просто влюбиться, а заварить ради него такую кашу? Господи, Эоланта! Ты же… ты же… – Он воздел руки к потолку. – Не могу поверить. Такая история могла случиться с кем угодно – но только не с тобой!
– Почему, братец? Я сделана из железа? Из камня? Ты полюбил смертную женщину и женился на ней, хотя клялся, что преподнесешь свадебное украшение только темной эльфийке. А я влюбилась в заключенного. Мы стоим друг друга.
Сезар завел успевший заглохнуть двигатель и вырулил с обочины на дорогу.
– Моя жена не продавала ни героин, ни людей.
– Ты всегда говорил, что хочешь видеть рядом со мной мужчину, который сможет меня защитить.
– Не знаю, что до защиты, но затащить тебя в болото, откуда нет выхода, он сможет. Подобные отношения не раз начинались и заканчивались у меня на глазах. Вы принадлежите к разным мирам, Эоланта. Ты не знаешь его. Он не знает тебя. Вы как огонь и лед. Они могут существовать по отдельности, но уничтожат друг друга, если сойдутся вместе.
– С возрастом ты становишься таким патетичным, Сезар.
– Если бы наша семья исповедовала старые ценности, я бы женился на тебе. И тогда ты не сотворила бы и тысячной доли тех глупостей, которые успела совершить за свою относительно недолгую жизнь.
Эоланта закрыла сумочку и со скучающим видом уставилась в окно.
– Не обманывай себя. Ты был бы несчастен, а я творила бы глупости тайно. И это доставляло бы мне удовольствие.
– Я тоже не любил Ниэнну, но отец решил, что я должен жениться на ней, а его воля для меня свята. Боги распорядились так, что она умерла, и я нашел другую женщину. И во второй раз женился по любви.
– Ты постоянно на кого-то оглядываешься, Сезар. На отца. На друзей. На коллег. А я ни на кого не оглядываюсь. Я делаю то, что хочу, к худу или к добру. Если я захочу творить глупости, то я их буду их творить, и ты мне не помешаешь. В конце-то концов, не ты ли так часто повторяешь, что женщины от крови первых богов сами выбирают себе мужчин?
