– Давай поговорим, – в лоб обратился я к ней с просьбой.
Стелла сказала:
– Я вас оставлю.
– Да брось. Что нового ты услышишь?
Блондинка метнула взор в мою сторону, в ожидании моего окончательного решения. Я мягко кивнул. Если они правда лучшие подруги, то Стелла должна знать, что с Пейдж происходило. В этом смысл дружбы, не так ли? Быть рядом в тяжёлые моменты, и не просто быть, но и уметь поддержать.
– Тебя правда никто не обижал? – я всё-таки хотел убедиться в невиновности Льюиса, ведь, откуда мне, пьянчуге, было знать, врет он или не врет.
Пейдж вынула из холодильника круглую плоскую баночку и достала что-то розовое и скользкое. Это патчи для глаз. Я понял, когда она их налепила под нижнее веко.
– Правда. Стелла, скажи ему, а то Ной мне, кажется, не доверяет.
– Я доверяю, – перебил только открывшую рот Стеллу я и занервничал, услышав шум мотора с улицы.
Неужели вернулся Элвис, как я и предрекал? Впрочем, мои страхи не оправдались – гудела соседская машина.
– Пейдж, если у тебя сложности, ты можешь на меня расчитывать. Я попробую помочь или хотя бы поддержать.
– Ной, ты не понимаешь, – обессилено вздохнула сестра, налив себе сока, – я плакала, потому что меня мутило. Я сильно напилась.
– Так и есть, – заверила Стелла, чьи напряжённые плечи выдавали всеобщую ложь.
Они принимали меня за наивного идиота, который, по их убеждениям, совершенно не разбирается в женщинах. Может быть, в чём-то они правы, но я не разделяю мужчин и женщин в плане эмоций и чувств на две группы. Для меня в данном вопросе есть только человек, и будь ты хоть девочкой, парнем или трансгендером, независимо от пола, все проявляют чувства. Вот ещё один плюс быть наблюдателем. Наблюдатель живет несколькими жизнями, не в буквальном смысле. Так что я хоть и не участвовал в буднях Пейдж, но мне достаточно сейчас видеть её и понимать то, что она испытывает.
– Допустим, я тебе поверил. Но ты не просто плакала, Пейдж, ты билась об стену и рвала себе волосы.
– Ной, есть вещи, в которых ты круглый ноль и мои чувства это то, что к подобным вещам относится! Я отказываюсь повторять одно и тоже. Если ты мне не веришь, то ладно. Дело твоё, – и она села за стол, принимаясь за завтрак, – Стелла, садись. Нам ещё в центр ехать.
Пейдж редко кому грубила. Чтобы получить от неё порцию ругательств, нужно очень постараться вывести её из себя и, похоже, я в этом преуспел.
Я не обижен на Пейдж. Думаю, у неё сработала защитная реакция и ей страшно. Каждый раз, когда мама спрашивала меня «чем вы с дядей занимались в городе?», я потел и, глотая удары взволнованного сердца, врал: «Ничем особенным». Или же включал режим нападения, что, известно многим, также считается защитной реакцией.
Пейдж вела себя странно. Во-первых, она за все это время только один раз посмотрела мне в глаза. Во-вторых, она быстро жевала, словно торопилась уйти от меня подальше.
– Прости за допрос, – нужно было успокоить Пейдж, дать понять, что я отступал и этим самым усыпить её бдительность. Рано или поздно, но я разгадаю эту шараду. – Можно мне поесть с вами?
Стелла изогнула брови домиком и прыснула в кулак.
– Садись. Пейдж не в духе, ей надо курнуть.
– Курнуть? – выпучил глаза на покрасневшую кузину я. Судя по её взгляду, она собиралась об этом молчать. – Тебе же не понравилось тогда.
– И не врала, но потом я попробовала ещё раз…
– Ах вот кто подсадил её на эту гадость, – с неодобрением фыркнула блондинка, – ты худший кузен на свете. Курение – враг лёгких.
