– Этому не научишь, – пробасил Ящер, усмехаясь в усы и разводя длинными руками гандболиста, – вижу и пэцэ.
Он так и произносил: «Пэ-цэ», дабы не ругаться матом, а эмоцию выразить. Подошёл Циклоп, и Ящер вместе с Кирой удалился от гостиницы, избегая лишних глаз и ушей, чтобы продолжить начатый в зале Центрального телеграфа разговор.
– Так что, ты и вправду можешь с работой помочь или так, идейками разбрасываешься? – В голосе Киры звучал неприкрытый скепсис.
Ящер усмехнулся:
– Думаешь, ты у меня первый? Я из вас, лоботрясов, трудовые кадры кую уже не первый год. Трифонова знаешь?
Кира даже присвистнул. Кто же не знал Трифонова! Тот был начальником отдела снабжения гостиницы. Перед ним заискивали все: от уборщиц до начальства. А он, хитрец, дёргал за нужные ниточки и открывал любые двери.
– Мой питомец, мой… Я его ещё в шестидесятых запустил в нужном направлении, а сейчас он другим помогает. Не бесплатно, конечно. Он из тех же, что и ты. Фарцевал, стилягой был, рок-н-ролльщиком, мать его. Не любил я эту публику, дрался с ними на улицах. Но он хитрее оказался: пристроил меня в «Националь» «вратарём». Чтобы я тоже к сладкой жизни прикоснулся, а заодно пускал его в гостиницу – перехитрил, подлец. А потом, когда я связями оброс и понял, что к чему, уже я из него человека сделал. Определил экспедитором в отдел снабжения. Дальше уж он сам раскрутился. В общем, если надумаешь, мигни правым глазом.
Кира думал неделю: прикидывал так и этак – не получалось жить в Советском Союзе и не работать.
Ящер оказался человеком слова. Устроил встречу с Иванычем – Виктором Ивановичем Трифоновым – у Киры дома, подальше от посторонних ушей. Собственно, совещались двое: Ящер и Иваныч. На Киру они не обращали никакого внимания, как будто его и не было вовсе. А потом нарисовали ему такой путь наверх, что он впал в тихую панику. Начинать нужно было с простейшей работы: грузчиком в магазине, слесарем или дворником в ЖЭКе, чтобы получить трудовую книжку.
Сначала Кира отмёл всю схему, «поблагодарив» друзей за добрые намерения.
– Я – и с метлой! – негодовал он. – Посмотрите на меня! Как вы себе это представляете? Да мне эту метлу никто не даст. Я же не знаю, с какого боку к ней пристроиться.
– А что, – с лукавой усмешкой говорил Иваныч, – хорошая работа, на свежем воздухе. Встаёшь рано, ложишься рано. В пять утра вышел, в девять всю работу закончил – делай что хочешь. Ты знаешь, что многие известные рок-н-ролльщики дворниками работают? Тоже не хотят проблем с властями за тунеядство.
– Да у меня даже одежды подходящей нет, – продолжал сопротивляться Кира. – Я что, в кожаном пиджаке с метлой ходить буду? Или в белом костюме?
– Не дрейфь, – вторил Иванычу Ящер, незаметно тому подмигивая, – мы тебе отменную телогреечку справим. Лучшая одежда для работы.
Через два часа отчаянной борьбы Кира сдался:
– Ладно, попробую. Уж больно перспективы красочные рисуете.
На самом деле Ящер с Иванычем просто издевались над щёголем Кирой. Когда тот пришёл к начальнику указанного Иванычем ЖЭКа, тот сразу сказал:
– Трудовая будет завтра. За зарплатой приходишь второго и пятнадцатого каждого месяца, расписываешься и отдаёшь деньги мне.
Никто не собирался из избалованного Киры ковать трудовые кадры. Мёртвые души обитали в каждом ЖЭКе и неплохо себя чувствовали, несмотря на то что были мёртвыми.
Через полгода Кира принёс трудовую книжку и характеристику с места работы и, поднявшись вместе с Ящером в кабинет Трифонова, с деланной небрежностью бросил документы на стол. Тот строго, поверх очков посмотрел на него, взял маленькую бумажку для заметок и написал на ней какие-то цифры. Показав её Кире, порвал на мелкие кусочки и изрёк:
