Метаморфоза Остапа Бендера - страница 13

Алексей Максимович проанализировал причины такого положения дел и в заключение призвал всех советских граждан бороться против лжелитераторов-прохвостов, буржуазных глашатаев и всячески содействовать рождению и возвеличиванию новых, истинно народных писателей и поэтов. Эта газетная статья оказала на меня и на мою судьбу огромное влияние.

Ипполит Матвеевич сделал паузу, выпил немного коньяка и продолжил:

– И я решил стать писателем. Это оказалось не так уж и трудно, если правильно понимаешь политику, определяемую великим Сталиным. Я вступил в партию, хотя мне это далось с трудом по причине моего происхождения. Кроме того, отмечу, что различные темные силы препятствовали моему рождению как светлого пролетарского писателя…

Буквально за месяц написал книгу «Оппортунизм в партии и литературе». Материала и времени у меня было предостаточно, а писательские способности обнаружились как-то сами собой. Закончив труд, я не стал рисковать и послал рукопись непосредственно Горькому…

Спустя месяц пришел ответ, в котором гений писал, что я правильно понял исходные положения его газетной статьи, что мое произведение довольно зрелое и не требует корректировки, поэтому уже направлено в редакцию для подготовки к изданию. Гонорар за него я получу позже.

И действительно, через некоторое время вышла в свет моя книга, и мне был выслан гонорар – солидная денежная сумма. Я был очень доволен тем, что наконец-то нашел свое место в этом непростом мире.

В городе меня все зауважали. Еще бы! Ведь в предисловии к книге обо мне были написаны хвалебные слова самим товарищем Горьким. За пять последующих месяцев я написал еще три политически зрелых произведения, одно из которых под названием «Нам со Сталиным ничего не страшно» вышло трехмиллионным тиражом. Я приобрел огромную известность.

Меня пригласили в Москву. Имел встречи с Алексеем Максимовичем, другими нашими видными литераторами. Несколько раз меня вызывал к себе товарищ Сталин – отец всех времен и народов, корифей наук и литературы, самый великий мыслитель нашей эпохи и всех будущих. Он беседовал со мной, давал советы, наставления…

Вскоре я получил эту квартиру. Теперь живу и работаю здесь.

Ипполит Матвеевич замолчал, уйдя в себя. Бендер не нарушал тишину. Прошло около десяти минут.

– А сегодня, возвращаясь домой, я увидел нищего. Вспомнились времена, когда мне самому приходилось выпрашивать деньги у прохожих. И я вручил попрошайке десятку. Право, мне не хотелось, чтобы данный акт кто-либо заметил. Это могло навредить моей карьере. Меня могли упрекнуть в измене социалистической идее, назвать врагом партии и народа.

Ты увязался за мной, и я не знал, как поступить. Вот почему я убегал. Когда же узнал тебя, мне, признаться, стало еще хуже. Думал, что ты захочешь отомстить мне любыми способами.

Воробьянинов тяжело вздохнул, после чего сказал, что это все и ему нечего добавить к изложенному.

Некоторое время собеседники сидели молча. Экскурс в прошлое оказался не только интересным, но и тяжелым. Они видели друг друга уже в иных качествах.

Бендер был невероятно горд тем, что сидит рядом с таким великим человеком. Он великодушно простил Ипполиту Матвеевичу совершенное убийство. Также он окончательно решил не называть его больше Кисой.

В свою очередь Воробьянинов составил об Остапе свое новое мнение. Теперь он видел в нем настоящего героя современности, терзающегося и ищущего свой путь в жизни.