– У меня почерк страшный, как война, – девушка улыбалась.
Мет отметил, что она пишет сразу в утеле.
Ее рука оказалась рядом с его, и Мету показалось, что от нее исходит тепло. Во всяком случае ему стало очень жарко. Почему-то захотелось прикоснуться к девичьей руке, погладить ее и ощутить, как она в ответ касается его пальцев.
Он посмотрел на Анастасию, и тут же, перехватив ее взгляд, смущенно опустил глаза. Он чувствовал, что она также на него смотрит, когда его взгляд был направлен в утел.
Несколько раз Мет пристально смотрел на ее губы. Они красивы, не накрашены, розовые сами по себе, слегка пересохшие. Очень хотелось увлажнить их, прикоснувшись своими губами и поцеловав.
Ткань блузки не давала возможности домыслить, что она скрывала. Зато позволяла видеть шею и ключицы. Мет подумал, что надо будет нарисовать Анастасию так, как она сидит сейчас. Прекрасно освещенная и такая милая. Чудесный цвет волос, коса, слегка растрепанная, заплетенная замысловато, не так, как у Машеньки, но очень похоже. Серебряный крестик перевернулся, закрутившись в цепочке. Мет поправил его, секундой позже поняв, как это странно выглядело со стороны.
– Прости, – он застенчиво отпрянул.
Анастасия смущенно улыбалась и смотрела в утел.
Мету казалось, что он еще долго ощущал на своих пальцах тепло ее кожи.
– Мучают ли вас эротические сны? Отчего же мучают? – вспомнился анекдот, рассказанный Всеволодом Ростиславовичем когда-то, кажется, еще когда они отдыхали на море в Крыму. Мучают, Всеволод Ростиславович, еще как. Потому что хочется всего этого в реальности.
Анастасия… «Я воскресла», – шепот его Машеньки во сне… Они похожи? Какой бы была она, Мария, если бы Даниша увидел ее, двадцатилетнюю?.. Губы… они были точно такие. И волосы. Волосы, в которых хотелось зарыться, целовать их, раздвигать пряди руками, чтобы добраться до ее шеи и поцеловать в ложбинку, ощутить губами нежную, как персик, кожу. Развести растрепанные пряди, прильнуть к девичей груди.
Как бы набраться смелости и предложить встретиться вне стен университета, не выглядя при этом идиотом. Мет видел, что так делали его однокурсники. Встречаются, влюбляются, и как же это все просто у них получается!
Сегодня, да, сегодня я ей предложу встретиться! Но… Анастасия заболела. Придется ждать. Это всего лишь несколько дней.
Мету казалось, что он словно очнулся от долгого сна: каким сладким и пьянящим оказалось бодрствование! Школьные годы чудесные, но над ним, словно дамоклов меч, висело обязательство получить стипендиальное место в престижном университете. Платное обучение они с мамой не потянут, даже если будут жить впроголодь. Мет краем сознания замечал, что в старших классах были поцелуи, перешептывания, объятия и даже больше – каждый год педсостав находил незадачливую парочку в каких-то неположенных местах, дальше следовали классные часы, разъяснительные беседы со стороны учителей. Хихиканье и даже громкий хохот старшеклассников. Но все это было словно в прошлой жизни. Теперь, когда стипендиальное место получено, когда можно не нервничать из-за возможной текущей неотличной оценки, можно, наконец, получить свое, такое желанное и давно ожидаемое счастье.
– Мефодий! – Мет с удивлением обнаружил себя недалеко от студии Любомира Станиславовича.
Ах да, пятница, нужно было прийти к куратору на личную беседу, затем просмотр фильма с группой. Что сегодня, интересно? В прошлый раз смотрели «Аварию, дочь мента». Любомир говорил, что это яркий пример так называемых «перестроечных» фильмов. Мету ничего не понравилось из того, что предложил посмотреть вне клуба Любомир. Но талант куратора рассказывать и показывать детали – потрясающий. После его комментариев и объяснений любой фильм смотрелся как минимум пристойно и даже интересно.
