, т.е. когда мы ею озаботились и о ней позаботились, обеспечили себя ею, так что она теперь у нас в распоряжении. «Вокруг» («um») – имеет отношение не к геометрической связи, оно есть «вокруг озабочивающегося обхождения с миром» [Heidegger, 1988, S. 101–102]28. «Озабочивание», говорит Хайдеггер уже в «Бытии и времени», – это экзистенциал, онтологический термин для обозначения бытия возможного бытия-в-мире [Heidegger, 2006, S. 57; Хайдеггер, 1997, с. 57]. Озаботиться может лишь человек (в терминологии «Бытия и времени» – Dasein), а у него есть свое бытие-в-пространстве, которое возможно лишь на основе бытия-в-мире вообще [Heidegger, 2006, S. 56; Хайдеггер, 1997, с. 56], поэтому мир неотъемлем от Dasein, и все разговоры о том, что у человека есть (по-немецки – человек имеет) Umwelt, должны быть приостановлены, покуда неясно, что это вообще значит – «иметь мир» и что такое вообще мир. Перечисляя значения слова «мир», Хайдеггер выделяет далее четыре основных. 1. Мир как универсум сущего. 2. Мир как бытие сущего, названного в пункте 1. (Допустим, что это – мир вещей – в самом широком смысле слова.) Но человек – не вещь среди вещей, не сущее, подобное прочим сущим. Отсюда – пункт 3: человек, Dasein, тоже «в мире». Тогда этот мир – мир, «в котором» Dasein. (Прежняя философия назвала бы его миром человека.) А поскольку это мир не одного, «вот этого» человека, можно говорить о публичном («öffentlich») мире, «мы-мире», ближайшем окружающем мире (Umwelt) [Heidegger, 2006, S. 64–65; Хайдеггер, 1997, с. 64–65]29.
«Мне кажется, – откликается Рикёр, – что в хайдеггеровском дискурсе о заботе не отведено место для совсем особого экзистенциала – плоти, одушевленного тела, моего тела, – который Гуссерль начал разрабатывать в своих последних трудах, придерживаясь линии пятого “Картезианского размышления”… Но категория плоти предполагает известное преодоление логической пропасти, вырытой герменевтикой Dasein между экзистенциалами, сосредоточенными вокруг заботы как своего ядра, и категориями, в которых артикулируются модусы бытия вещей наличных и подручных» [Рикёр, 2004, с. 484]30. Мы можем интерпретировать это таким образом, что, не опознавая в Dasein живую плоть, Хайдеггер не опознает в предметах заботы специфический состав Umwelt. То, что обозначается понятием «Umwelt», имеет некое отношение к пространственному прилеганию близких человеку вещей, но вещественность и пространственность эти могут толковаться по-разному. Между тем совершаемое человеком действие ближайшим образом осуществляется именно через сподручное в среде Umwelt.
Но как быть с ситуацией?
Вот пояснения Рикёра: «Понять текст означает оживить нашу собственную ситуацию или, если хотите, вставить между предикатами нашей ситуации все обозначения, создающие Welt из нашего Umwelt. Именно это расширение границ Umwelt до горизонтов Welt позволяет нам рассуждать о референциях, открываемых текстом. Пожалуй, лучше будет сказать, что референции открывают мир. Здесь вновь подлинно духовный характер дискурса обнаруживается в письме, которое освобождает нас от визуальности и ограниченности ситуаций, раскрывая перед нами мир, новые измерения нашего бытия-в-мире» [Рикёр, 2008, c. 28–29]. Итак, мир открывается всякий раз, когда речь заходит о смысле, потому что смысл как таковой уже превосходит ограниченную фактичность. Какой бы аспект смысла ни был тематизирован, он в конечном счете предполагает мир. Мир может быть эксплицирован из любого смыслового проекта – каким бы узким, локальным он ни был: Welt – это то, к чему мы, возможно,
