– Это знаю, – от усилий голова закружилась еще сильнее и впился в череп пальцами. – Как же кружит…
– Черт! – воскликнула Элен и свалилась с дивана прямо на простреленную голову коротышки. – Черт! – взвизгнула она, а потом посмотрела на выпачканную одежду и принялась материться так, что у слесаря ЖЭКа уши в трубочку свернулись бы. – Я знала, что с тобой что-то не так. Знала. Чувствовала. Но нет, говорила я себе, – она сердито бормотала и при этом пыталась удержаться на одной ноге. – Я убеждала себя, что ты нормальный.
– И это мне говорит человек, который утащил двадцать миллионов, – слабо усмехнулся я, посмотрев в ее сторону, и тут же пол устремился вверх. Я даже не заметил, как оказался в горизонтальном положении.
– Я стараюсь выжить, а в какие игры играешь ты – мне непонятно. Да я и знать не хочу, что ты задумал. А то по мою душу тоже придут, – она ненадолго умолкла. – Так ведь, – произнесла она с таким вдохом, что я решил – задыхается уже: – так ведь меня могли пришить прямо здесь!
Неподалеку затрещал телефон. Дотянуться до него я не мог, но очень хотел. Мой законный выходной кончился давным-давно – наверняка Дитер интересовался, где же меня черти носят?
– Погоди, – из последних сил выдохнул я. Обрывки мыслей начали складываться в единый план. – Куда ты пойдешь? Дождись помощи здесь, а потом…
– Помощи? – вскричала девушка. – Нет уж, спасибо! Я достаточно сегодня рисковала жизнью. Если мне и суждено умереть, то лучше пусть это сделает болезнь, чем психопат с кастетом!
Похоже, что мои слова не возымели никакого эффекта, и Элен медленно, держась за стенку, удалялась в сторону входной двери. А если кто-то слышал выстрел и вызвал полицию? Меня найдут здесь одного, без сил, если вообще живого. И тогда плакала моя грандиозная затея.
– Я могу помочь тебе с твоими деньгами, – произнес я, но не был уверен, что Элен меня слышала.
Слабость от кровопотери не проходит быстро. С тренировки как-то унесли парня – после сильного удара у него разорвался сосуд. Хирургия, все дела. И пару месяцев на улице я его едва замечал – цветом он почти не отличатся от мартовского грязного снега. Такой же бледно-желтый.
Забавное это было время. Оказывается, все могло быть так спокойно…
– Что ты сказал, повтори? – из-за стенки донесся голос Элен.
– Я думаю, что м-могу по-омочь тебе с деньгами, – еще и язык начал заплетаться. Совсем плохо дело.
– И как же? Разменяешь помельче?
В дверь тихонько постучали и Элен замолчала. Я посмотрел на нее – девушка стояла в проеме, испуганная, на одной ноге, смешно приподняв вторую. Как цапля, только из-за небольшого роста на нее совсем непохожая.
– Открой, это должно быть бинты принесли, – промямлил я.
Снова зазвонил телефон, причем так, что от звона в голове звучало эхо.
– Я не могу на это смотреть, – Элен развернулась и как-то странно, мелко и часто, запрыгала к входной двери, шаркая и матерясь при этом. – Проходи. Не бойся, проходи. Хватает того, что я боюсь. А ты точно сможешь ногу вправить?
– Смогу! – по голосу я узнал, что это та же девочка, что в первый раз предлагала обслуживание квартиры. – Ой-ей, еще и убраться придется, мадам!
– Какая я тебе мадам! Мне всего… А, неважно, помоги мне добраться до дивана. Да, вот так. Убраться, конечно, надо, но вот бинты на парня потратишь все. И тебя ничего не удивляет? Ты все молчишь и молчишь!
Даже с поддержкой Элен двигалась очень медленно.
