– Я всякого навидалась, ма…. Простите… и крови не боюсь, – ее голос стал громче, и я решил подать признаки жизни, подняв голову.
Элен стояла, опираясь на плечо девочки с косой, а та перекинула косу за плечо и почесала переносицу, уставившись на певичку:
– Убраться точно надо, только за это, – она указала пальцем на коротышку, – будет потом отдельная плата.
Я хотел выдавить из себя смешок, но вместо этого только икнул. Снова зазвенел телефон, как-то отдаленно и глухо. Вот это сервис, только и успел подумать я, а потом потерял сознание.
Глава 20. В сборе и беспорядке
Принцесса в этот раз была какой-то дикой. Чего только она не вытворяла, а под конец, оседлав меня верхом, впилась ногтями в ребра и, наклонившись так, что едва не касалась грудью моего лица, тяжело дышала.
– Ань, – пробормотал я, отчего-то смущаясь. – Ань, не надо.
Но она давила так, что ногти норовили уйти под кожу. Кто-то за моей спиной произнес вдруг:
– Можно и по лицу.
– По лицу так по лицу, – произнесла Аня. – С удовольствием.
Девушка взмахнула рукой и наотмашь, с треском, отвесила пощечину. Я вскрикнул и открыл глаза.
В комнате уже зажгли лампы. Опираясь на мягкий диван, с довольной улыбкой на лице, потирала ушибленную ладонь Элен. За ее спиной стоял парень… Карл! – я с трудом вспомнил его имя.
– Очнулся наконец! – вот и немец показался в поле зрения. Я дернулся, чтобы посмотреть на коротышку, но пол был уже чист. – Лежи спокойно. И радуйся, что еще жив.
– А я… Сколько времени? – я с удовольствием для себя заметил, что голова больше не кружится, а рука хорошенько забинтована.
– Уже вечер, друг мой, – фон Кляйстер придвинул стул. Элен осталась сидеть у меня в ногах на диване, а Карл – стоять, сложив руки на животе. – Я звонил тебе, но, когда трубку взяла Поля… девочка, которая убирает твою квартиру, Максим. Ты что, из тех людей, что не подпускают к себе прислугу близко?
– Я… У меня не было времени…
– Вижу. Зато было время на Элен. У нее чудесный голос, слышал не раз.
При этих словах она раскраснелась, как мак, и захлопала ресницами, но быстро взяла себя в руки. Фон Кляйстер поцеловал ее ладонь и снова обратился ко мне:
– И к ее голосу я даже… привык, что ли. А вот к тому, что ты влезаешь во всякие неурядицы – нет. Я совершенно не против, что у тебя появилась такая интересная компания, но прошу тебя, расскажи, что за мисткерль лежал у тебя на полу?
Похоже, что настало время еще для одной порции правды. Теперь для Элен. Поэтому я вкратце повторил свою эпопею для нее и подробно остановился на паре звонков в имперский секретариат.
– Собственно, моя проблема в том, что я должен попасть во дворец, – закончил я историю, уже не думая о том, говорил я это раньше или нет, – и должен сделать это легально. Поэтому мне не нужны бумажки-пропуска.
– Во дворец без бумажки попадают лишь влиятельные люди. Как минимум – дворянство. То есть тебе, человеку безземельному, туда не попасть. Еще туда входят известные промышленники, – продолжал рассуждать фон Кляйстер. – Но их фильтруют по имущественному цензу. Нельзя открыть цех пошива платьев и маршировать во дворец. Нужен приличный оборот, а это стоит очень дорого.
– Что вы можете предложить на все это? – спросил я, когда немец остановился. – У меня очень мало времени. Его становится все меньше с каждым днем. Даже часом.
– Ничего не понимаю, – Элен развязала тугой пучок и волосы легли ей на плечи. – Уф, свобода, – облегченно добавила она.
