Мне хотелось ей ответить: "это война", но я уже отупела от пролитых за эти дни слёз и переживаний, только гладила её по плечу и судорожно вздыхала.
Был короткий момент, когда я ненавидела Андрея. Думала, что именно из-за него бросили моего мужа умирать в чужой стране. Спасали в первую очередь командира, пусть даже ценой жизни бойца. Но со временем успокоилась и поняла, что Андрей ни в чём не виноват, не он принимал решение. Он был без сознания, тяжело ранен. Он и Юрка. Будь они в себе, ни за что не бросили бы Мишу.
Просто спасательная операция по эвакуации их группы с чужой территории пошла не по плану. Прилетевший за ними вертолёт был обнаружен боевиками и уходить пришлось под шквальным огнём. Тяжело раненных успели загрузить, Миша прикрывал отход. Вертолётчики видели, как рядом с ним взорвалась мина, посчитали его погибшим. Приняли решение убираться из-под обстрела. Спасти всех остальных.
Наверное, это было разумно, но я никак не могла смириться с принятым ими решением. Понимала, что за Мишкой уже некому было бежать, и времени ни секунды не оставалось, нужно было улетать, чтобы не погибнуть всем. Тем более, они видели, что шансов выжить после взрыва у Миши не было, но...
Его искали потом, тихо и незаметно, но не нашли никаких следов. Миша рассказал, что не сразу потерял сознание, видел, как ушёл в небо вертолёт, попытался уйти с этого места, спрятаться, и только потом потерял сознание.
Для всех та командировка стала испытанием, физическим и моральным. Андрей был ранен, и очень тяжело пережил потерю своего друга и подчинённого. Юра остался прикованным к инвалидной коляске. Врачи говорят, что у него есть неплохие шансы встать на ноги, но для этого потребуется ещё одна сложная операция и потом долгая реабилитация. Юрка сильный, и сдаваться не собирается. А я... Я дождалась своего мужа, хотя никто уже не верил, что Миша жив.
– Как самочувствие, Лань? Мишка сказал, у тебя снова приступ был?
Вот не нужно мне сочувствие в его глазах. При всём моём уважении к этому сильному и умному мужчине сейчас мне хотелось сказать ему какую-нибудь гадость. Лжецы. Все они оказались для меня мнимыми друзьями. И вот этот позывной "Лань", который они дали мне после истории с похищением, объявив меня неофициальным членом их подразделения, сейчас звучал издёвкой.
– Нормально. У меня всё хорошо. – я оглядела парковку в поисках Мишиной машины, но её не было. – А муж мой где? На полигоне остался?
– Сказал, что ему нужно куда-то заехать. Соскучилась? – Андрей приобнял меня за плечи и увлёк в сторону дверей подъезда. – Сейчас приедет. Наверняка, сюрприз тебе какой-нибудь хочет сделать.
Всё время, пока ждали лифт, поднимались на нём до моего десятого этажа, я молчала. Старательно отводила взгляд, смотрела на носы своих туфель, на торчащие из пакета уши зайца, куда угодно, только не на внимательно смотрящего на меня Андрея.
– У тебя точно всё хорошо, малая?
Лифт спасительно мяукнул, оповещая, что прибыл на мой этаж и с мягким шорохом открыл двери. Я, не поднимая головы, пожала плечами и вышла. Врать я так и не научилась, а что касалось правды... сначала я должна поговорить с мужем. Пускай он мне скажет всё как есть, а уж потом я приму решение, что говорить и как общаться с нашими общими друзьями. Наверное, уже с моими бывшими друзьями.
Миша пришёл примерно через полчаса после нашей с Андреем встречи во дворе. Ворвался в квартиру шумно и радостно, хлопнув дверью и шурша пакетами.
