Я узнала Мишу по его ярко-голубым глазам. И влюбилась. С первого взгляда, с первой улыбки. В него невозможно было не влюбиться. В высокого, мужественного. Ослепительно красивого.
Они все сейчас мои друзья, мы действительно, как одна большая семья. А Юра. Юрка стал мне настоящим братом и другом. Во мне, наверное, одна треть крови теперь его. На моё счастье, у него оказалась, единственно подходящая мне, группа. И он щедро поделился своей кровью со мной прямо там, в полевом госпитале на аэродроме, куда они привезли меня.
Я не хотела верить в то, что Миша мог так поступить со мной. Врать, обманывать, изменять за моей спиной. Если бы он разлюбил меня, сказал бы об этом прямо. Не стал бы унижать ложью. Почему я поверила Айше? Здесь явно что-то не так. Что-то не сходится с её словами.
Но как же больно!
Я смотрела, как за окном плакал дождь и очень хотелось присоединиться к нему. Выплакать из себя чёрную тоску слезинка за слезинкой, капля за каплей. Но знала, что не поможет, только мигрень снова вернётся. Я уже проходила это, когда, казалось, навсегда потеряла мужа.
Нужно взять себя в руки. Что-то делать. Занять голову работой. Я уже не та слабая и трепетная малышка, которая четыре года назад выходила замуж за Мишу. Я повзрослела, научилась бороться за свою жизнь. Я и сейчас справлюсь. Должна справиться!
Миша вернётся, и я спрошу его напрямую, глаза в глаза. Я сразу всё пойму. Эффект неожиданности ещё никто не отменял. Только почему так страшно? Почему ноет сердце, предчувствуя беду?
Мне нужно было с кем-то поговорить, я не могла столько дней до возвращения мужа с полигона, жить в неведении, сомнениях. Мне были необходимы ответы и знала кто мне их даст.
Не замечая луж, хлеставшего с неба дождя, перешедшего в ливень, я бежала по улице, не в силах дождаться трамвая под козырьком остановки. Здесь совсем рядом. Пять минут на транспорте и десять пешком, срезая угол парка. Я тысячу раз проходила этот маршрут, спеша на помощь другу. Помнила каждую выемку в асфальте, каждую кочку, куст на обочине.
Открыла дверь своим ключом. Он был у меня с того дня, как Юра перебрался в эту квартиру. Я сама выбирала её, соблюдая некоторые необходимые условия. Первый этаж, пандус, близость к нашему дому.
– Лина? – Юрка выехал из комнаты в просторную прихожую. – Что случилось? На тебе лица нет.
– Ты знал?
Судя по тому, как напряглись его плечи, а пальцы впились в резину колёс инвалидной коляски, Юра сразу понял о чём речь. Он знал! Мой лучший друг, почти брат знал и молчал! Разочарование разливалось и заполняло меня, накрывало со скоростью цунами.
– Лина, ты промокла вся, тебе нужно переодеться.
– Знал? – голос предательски сорвался.
Как же так? Я смотрела в Юркины глаза и видела в них вину и жалость. Закрыла лицо руками и медленно съехала по стене на пол. Боль и обида разъедали внутренности, жгли кислотой. Юра, Юра! И это после того, через что мы прошли с тобой!
– Лина, сними мокрую обувь и куртку, простынешь. – Юра развернулся и поехал по коридору в сторону кухни. – Возьми в ванной полотенце, высуши волосы. Я сейчас сделаю горячий чай.
Чай? Какой чай? Какие волосы? Он издевается надо мной? Я корчусь от боли и обиды, а он чай предлагает?
– Пока не приведёшь себя в порядок, разговаривать не буду. – уже из кухни прокричал Юрка.
Хотелось хлопнуть дверью и уйти, но мне нужны были ответы и я послушно стянула промокшую куртку с плеч. Слишком хорошо я знала своего друга. Если Юрка сказал, значит, он так и сделает. Какие бои у нас с ним были на этой почве!
