Читать онлайн Олли Вингет - #Между Огней

© Олли Вингет, 2016

© Кирилл Савостиков, фотография на обложке, 2016

© Мария Давыденко, модель на обложке, 2016

© ООО «Издательство АСТ», 2017

Олли Вингет – автор романа «После Огня» и его продолжения «Между Огней».

– Мы должны вернуться.

Алиса стояла на самом краю Гряды, позволяя горькому ветру стегать ее по лицу. Принесенные им с сожженных просторов песчинки царапали разгоряченные щеки и налипали там, где на коже еще блестели соленые дорожки слез.

– Мы должны вернуться! – еще громче повторил кто-то из близнецов, чьи голоса Крылатая так и не научилась различать. – Там остались раненые… Наши Братья остались там!

Алиса молчала, заставляя себя глубоко вдыхать прогорклый воздух. Внутри нее бушевало пламя. Жгучее, дикое желание побуждало ее вернуться назад, на улицы Города, вопя и рассыпая проклятия, чтобы до исступления топтать ногами сухие останки Правителя.

– Эй… – Кто-то осторожно дернул ее за рукав, но она не обернулась. – Послушай, в Городе нужна наша помощь. Там раненые, там паника, кто-то должен им помочь.

– Мы поможем им всем, если продолжим путь, – сдерживая дрожь в голосе, ответила Алиса.

– Они истекают кровью. – Гвен потянула ее за руку, разворачивая к себе лицом. – Люди как с ума посходили, ты же сама видела! Они… они рвали друг друга голыми руками… – Болезненная гримаса исказила лицо девушки, но она не отвела требовательного взгляда от Алисы. – Нужно понять, что случилось. Нужно помочь Братьям… и остальным.

Последнее слово далось ей с заметным трудом.

Алиса оглянулась. Вестники сбились в кучу на голых камнях. Никто не решился зайти в сторожевой домик, разжечь костер, вскипятить воды. Они продолжали сидеть, обдуваемые ветром со всех сторон, уставившись на линию горизонта, где бурая пустыня почти сливалась с небом.

Юли прижимала лицо к коленям, она уже не плакала, только тонко скулила, как побитый зверек. На спине ее покоилась ладонь Лина. Алиса попыталась поймать его взгляд, но Крылатый будто не замечал ничего вокруг, рассматривая камешки у своих ног в тяжелых ботинках.

– Ты меня слышишь? – Гвен требовала ответа хриплым голосом, напрягая и без того сорванное горло.

– Надо лететь, – мрачно сказал стоявший в паре шагов от нее близнец, поправляя лямки рюкзака. – Ты как хочешь, а мы полетим, да?

Вопрос повис в воздухе. И только порывы пустынного ветра поспешили на него ответить.

– Нам нельзя возвращаться, – наконец проговорила Алиса, во рту у нее пересохло, слова царапали горло. – Люди не в себе. Нужно время, чтобы они… осознали.

– Откуда ты знаешь? – не отступал Трой.

– Я… я видела это. Старик был полон силы, он захлестнул ею всех… Подавил людскую волю своей.

– Отчего же Братья не лишились рассудка? – Освальд перекатывал в ладони гладкий камешек, не глядя на Алису. – И мы. Почему мы не подчинились ему?

– Не знаю, – призналась Крылатая. – В нас есть собственная сила, наверное, дело в этом. Принудить нас тяжелее. Но… Никто даже не сопротивлялся. Старик будто одурманил Братьев, ни один не попытался взлететь… Они просто стояли.

– Ты хочешь сказать, нас растерзают, если мы вернемся? – Голос Троя звенел, как тетива арбалета.

Алиса кивнула:

– Им нужно время. Уверена, Братья уже очнулись.

– Если хоть кто-то из них выжил, – заметил Освальд.

– Я видела Дейва, – ответила ему Алиса, почти не кривя душой.

В последний миг перед тем, как шагнуть за Черту, она и правда увидела коренастую фигурку, которая поднималась с земли, вся грудь Крылатого была обагрена кровью, но своей ли, девушка не знала.

Освальд встрепенулся, будто тяжесть, давившая ему на плечи, разом уменьшилась.

– Ты не врешь? Ты правда его видела?

Алиса сумела выдержать его острый взгляд, не дрогнув.

– Я обещала не лгать тебе, брат. Я его видела. Он сумеет взять Город в свои руки, Дейв справится, ведь так?

– Если у нас и осталась надежда, то только на него, – уверенно кивнул Освальд.

– Наша главная надежда там, за Грядой, а до цели дни и дни пути, – напомнила Алиса, обращаясь к каждому. – Теперь мы Вестники. Нет ничего важнее, чем добраться до оазиса.

– Есть ли смысл? – Трой подошел к самому краю, легонько раскачиваясь на носках. – Может, в Городе и спасать уже некого. Да если и есть, старик умер, Братьев почти не осталось, люди совсем обезумели, а Фета…

За спиной у него раздался сдавленный всхлип, полный такой горечи, что Крылатый запнулся на полуслове. Имя старухи повисло в воздухе.

В дурмане вспыхнувшей битвы и чужой воли они неслись до самой гряды, не оборачиваясь, не смотря по сторонам. Горький ветер трепал волосы, засыпал песком глаза, полуденное солнце слепило их, не давая оглядеться. Да и нужно ли было всматриваться в искаженные страхом знакомые лица? Кто мог подумать, что рядом летит еще один Вестник, к тому же Лин старательно заслонял его от случайных взглядов.

Но таиться дальше было невозможно. На узкой площадке у сторожевого дома не спрятать рыжеволосую девочку, что протяжно скулит, как раненая лисичка. Алиса шумно выдохнула и прикрыла глаза. Разрешая Юли лететь с ними, она понимала, как трудно будет объяснить остальным, почему незнакомая девчонка вдруг обрела крылья, если никто и не слышал о ней, не видел, как она проходила испытание, не праздновал ее посвящение, не учил шагать с Черты. Но этот долгий разговор должна была вести Фета, с ее умением сплетать слова так умело, говорить с такой силой убеждения, что слушающий и не замечал, как легко соглашается с ней.

Только Феты больше не было. Алиса до сих пор чувствовала на своем лице жар серебряного пламени, вспыхнувшего на кончиках старых пальцев старухи, чтобы пожрать Правителя и Жрицу вместе с ним. Этот миг неудержимого ликования силы Рощи стал для Крылатой предостережением. Вот как поступило Божество с той, кто служил ему долгие годы огня и пепла. Вот как поступит Алан и с ней, если она ошибется.

– Святые Крылатые! А это кто? – голоса близнецов сплелись в один, полный изумления.

Алиса открыла глаза.

– Это Юли, внучка Феты. – И, не давая следующему вопросу прозвучать, прибавила: – Она росла в учении Лекарей и полетит с нами, чтобы служить Роще.

– Полетит? – Освальд поднялся, не отрывая глаз от сжавшейся в тени Лина Юли, и подошел к Алисе. – Значит, у нее есть крылья…

– Нет, брат, она пришла от самого Города сюда пешком, – не удержалась девушка, подавляя волну раздражения.

Этот разговор был бессмысленным, каждое мгновение, проведенное здесь, пульсировало в висках. Им надо было лететь, не останавливаясь на ночлег, нестись вперед, над песчаными холмами и скалами, чтобы предстать перед Аланом как можно скорее. Это желание бурлило в ней, и не поддаваться ему было почти невозможно, пусть в таком нетерпении и ощущалась чужая воля.

– Я же сказала, Юли – Лекарь. Вместе с ней мы сумели исцелить Лина. Но если она доберется до Рощи, моя помощь больше не понадобится. Ей нужно в оазис, всем нам нужно туда.

И тут Освальд захохотал. Он смеялся, уткнувшись лицом в ладони, не замечая, как отшатнулись от него остальные.

– Девочка, ты манишь нас туда, как детишек манят сладостями, – успокоившись, сказал он. – Но самое забавное, что у нас просто нет иного выхода. Откуда старик мог взять столько силищи? Из медальонов. Сколько их осталось в Городе? Боюсь, что не осталось совсем. А без Крылатых все мы сдохнем от голода, если охотники раньше не растащат нас по костям. Скажи мне, Жрица, там, в оазисе, мы сможем найти живую кору?

Перед глазами Алисы на мгновение появилась картина ущелья с его валунами, поросшими мхом, с тонкой лентой ручья и Деревом, таким юным, вряд ли способным поделиться силой, которая в нем спит. Но Освальд ждал ответа, и Крылатая кивнула ему, в глубине души надеясь, что за дни их пути Алан успеет впитать память предков достаточно, чтобы выполнить обещание, переданное ею Братьям.

– Выходит, слова о возвращении в Город – пустая трата времени, – сказал Освальд, поднимаясь с камней. – Ты хранишь в себе много тайн, Алиса, пускай все они остаются на твоей совести. Но, видит Роща, к которой мы летим, если ты лжешь нам… в мире останутся только песок и пепел. – Он подхватил рюкзак и пошел к дому со словами: – Полетим завтра, скоро стемнеет, а лишняя ночевка в скалах нам ни к чему.

Юли забилась в дальний угол маленького сторожевого дома. Темные стены, сложенные из камней, хранили в себе тепло уходящего дня и согревали приятно уставшее после стремительного полета тело. Но самого полета Юли почти не запомнила. Перед глазами расплывались темные круги, а сердце сжимала в когтистой лапе невыносимая тоска случившегося горя.

В то мгновение, когда Фета вспыхнула серебряным пламенем, Юли услышала, как обрывается натянутая между ней и бабушкой струна. Этот звук, явственный и тонкий, отозвался в ней такой неописуемой болью, что Юли даже не прочувствовала ее до конца. Словно бы весь мир озарился из самого своего нутра холодным серебром с единственной целью – ослепить ее.

А потом они с Лином долго летели куда-то, ей запомнилось мельтешение серых песчинок и небо, что высилось над ними огромным куполом. От пепла, которым полнился воздух, горчило во рту, и Юли казалось, что боль пропитана горьким вкусом.

Юли была готова рухнуть на землю, лишь бы оборвать нестерпимый звон в ушах, усиливающийся с каждым мигом. Это ей представлялось самым легким, самым правильным решением – ослабить крылья, что так умело ловили ветер, крепко зажмуриться и камнем рухнуть вниз, утонуть в песке, позволив ему сломать ребра, проникнуть внутрь нее и засыпать ее сердце.

Но крепкая рука, теплая и живая, увлекала ее вперед. Лин не оборачивался, только изредка поглаживал большим пальцем девичью ладошку. Он летел и летел, помогая держать высоту, ободряя, вселяя надежду. В этом новом мире, где властвовала ослепительная боль, не было бабушки, не было привычного закутка в старом лазарете, здесь хозяйничал горький ветер, а песок царапал и колол кожу лица. Все здесь было иначе, чем ей мечталось. Одна лишь рука, влекущая Юли за собой, вселяла в нее надежду.

Но, переступив вслед за остальными порог дома, она вновь оказалась один на один со своей болью.

Лин принялся разводить огонь в очаге, тихо переговариваясь со смуглым пареньком; кажется, они чуть слышно смеялись, подначивая друг друга. Рядышком пристроилась девушка, такая же темненькая и ладная, даже короткой стрижкой похожая на брата. Она с улыбкой слушала разговор, но на лице ее все равно читалась растерянность, даже озабоченность.

На узком лежаке улегся мужчина с косматой, жесткой бородой, он безучастно разглядывал низкий потолок. Юли показалось, что, сделай он одно резкое движение, и рубаха, обтягивавшая его сильные руки, лопнет по шву.

– Ты бы не прохлаждался, Сэмми, – обратился к нему Лин. – Принеси воды. Помнишь, где тут колодец?

Тот кивнул, нехотя поднимаясь, и лежак под ним жалобно заскрипел. Тяжело топая, мужчина прошел мимо Юли, даже не взглянув на нее. Из приоткрытой двери дохнуло холодом остывающих камней. Близилась ночь. Первая за Чертой. Первая вне стен лазарета. Первая без бабушки.

Юли поежилась, ей даже хотелось, чтобы кто-нибудь подошел, начал расспрашивать о крыльях и Ле́карстве. Она не представляла, что сможет ответить на все их вопросы, но равнодушие, нарушаемое лишь редкими озабоченными взглядами в ее сторону, пугало девочку еще сильнее.