Я узнала этот голос, и скованное страхом тело мгновенно подбросило вверх. Подхватив чемоданчик в одну руку, положила вторую на шершавую стену и, торопясь, поспешила в сторону второго выхода.
Шум и перебранка за спиной отдалялись, и я прибавила ходу, почти переходя на бег. Когда рассмотрела чуть светлеющий проход меж темных стен, бросилась к нему, уже не таясь, и с ходу влетела в перегородившую путь выступившую из-за угла фигуру.
– Мышка, – шепнули на ухо мужские губы, а руки крепко стиснули в объятиях, – я почти успел соскучиться.
Я уронила чемодан, метя попасть по его ноге, но дознаватель ловко извернулся, уклоняясь от «снаряда», и рук не разжал.
– Почему вы не в той стороне? Я слышала вас там! – выдохнула я разочарованно, а потому еще более возмущенно.
– Они справятся, – заявил сыщик, имея в виду своих подчиненных, – а у меня другая задача.
И он вдруг стремительно присел на корточки, а через секунду я взвизгнула, повиснув вниз головой на его плече.
Голос пропал мгновением позже, как и способность сопротивляться. Я висела безвольным кулем, пока Зверь утаскивал в неизвестном направлении. В ушах шумело, в глазах потемнело, и кровь прилила к голове, а потом резко отхлынула, когда меня закинули внутрь черного экипажа на одно из мягких сидений. Запах кожи в широком пространстве кареты мешался с легким ароматом мужских духов.
Только хлопнула дверца, как экипаж покатил вперед, а кузен императора быстро задернул шторки на окнах, погружая все вокруг в еще больший полумрак. На улице уже можно было разглядеть очертания домов, и небо постепенно светлело.
Ощутив, что ко мне вернулась подвижность, я тут же раскрыла рот, собираясь закатить настоящий скандал, а Зверь мигом затянул к себе на колени и, сковав мои запястья своей рукой, быстро прижался губами к яремной впадинке.
– Ай! – Я забилась, стараясь вывернуться, когда кожу начало жечь и колоть сотней иголочек.
– Именно так бывает, если снимаешь метку иным способом, не тем, каким поставил, – хмыкнул Зверь.
– Она жжется, жжется. Больно!
– Маленькое наказание строптивой Мышке не повредит.
Я всхлипнула. После всех событий безумной ночи еще и метка обжигала.
– А не нужно было сбегать.
Второй всхлип прозвучал еще громче.
– Глупо, Мышка.
Я проглотила очередное рыдание только затем, чтобы выдавить из себя:
– Вы поставили метку после того, как сняли другие. Она могла прожечь мне кожу! Вам, вам плевать…
– Ш-ш-ш.
Зверь повел рукой, и жжение прекратилось, темные размытые очертания скорпиона окончательно пропали с кожи.
– Эта метка не активировалась в прошлый раз, зато сработала в этот. Так случается, когда ставишь одну в стороне от остальных. Если метки срабатывают все разом, реагируя на нужную эмоцию, они «поджигают» друг друга благодаря близкому расположению, а вот одна маленькая и одинокая может остаться незадействованной.
Удивление вновь перекрыло желание плакать. Никогда не слышала о подобном методе. Зверь просто мастер! То-то он мне все бедра этими метками покрыл, куда дотянулся.
– А на губах? – возмущенно вскрикнула, ловя его на обмане.
– Там не было метки, – как ни в чем не бывало отозвался дознаватель.
– У вас кошмарные методы, и сам вы кошмарный!
– Зато не даю тебе скатиться в истерику, Мышка.
Да уж, ужас прошедшей ночи отступал перед изумлением от действий более чем странного сыщика.
– Отвезите меня в библиотеку.
– Ты оттуда сбежала.
