«Неудивительно, что они с Сент-Джоном так не ладят», – подумала Вивиан.
Она решительно направилась к стеллажам, где хранились подшивки театральных журналов и газет за последние тридцать лет. Ее интересовал раздел «Искусство и развлечения».
Поиски оказались еще более утомительными. Имя Сильвии Блэквуд встречалось крайне редко и лишь в рецензиях на постановки небольших, второсортных театров или мюзик-холлов, популярных в менее респектабельных районах города. «Миловидная мисс Блэквуд была весьма жива в роли горничной…», «…голос мисс Блэквуд приятен, но ему недостает силы для этой партии…». Ничего существенного. Вивиан уже готова была бросить эту затею, как вдруг в колонке светских сплетен одной из бульварных газет за 1878 год ее взгляд зацепился за короткую, но интригующую фразу:
«Говорят, сердце одного весьма известного и несвободного джентльмена с Бикон-Хилл, большого ценителя искусств и завсегдатая театральных премьер, было пленено чарами юной актрисы из театра «Элизиум» на Тремонт-стрит. Инициалы прелестницы – С.Б. – уже шепотом передаются из уст в уста в гостиных, вызывая ревнивые вздохи законных супруг…»
Имя лорда не упоминалось, но Вивиан почувствовала, как кровь застучала в висках. Лорд Филипп Сент-Джон, отец Николаса, был известен своим увлечением театром и богемной жизнью… Если Уоррен Блэквуд – его незаконнорожденный сын, это объясняет многое: его фамилию, его очевидную неприязнь к законному наследнику Николасу, его намеки на «семейные грехи». Это была бомба замедленного действия, способная взорвать респектабельный фасад семьи Сент-Джон.
Она почувствовала азартное возбуждение первооткрывателя. Эта ниточка могла оказаться не менее важной, чем история «Atlantic Cargo». Если Уоррен – непризнанный сын лорда Филиппа, он может многое знать о тайнах семьи Сент-Джон, о делах отца… возможно, и о делах, связанных с судоходной компанией?
Она торопливо, стараясь, чтобы ее рука не дрожала, переписала текст заметки в свой блокнот. Это была опасная информация. Опасная для Сент-Джонов. Опасная для Блэквуда. И опасная для нее самой, если кто-то узнает, что она это раскопала.
Она закрыла тяжелый том, чувствуя, как усталость смешивается с азартным возбуждением. Расследование приобретало новый, неожиданный оборот, уводя ее от портовых махинаций в темные закоулки семейных тайн самой влиятельной династии Бостона.
***
Пока Вивиан погружалась в пыльные тайны генеалогических справочников в тишине Городской библиотеки, а затем выводила на чистую воду мистера Блэквуда, Дэш Уиттакер окунулся в совершенно иную атмосферу – густую, просоленную и пропахшую дешевым виски реальность бостонских доков. Ему нужно было найти следы Джонатана Пайка, второго директора «Atlantic Cargo», который, согласно найденным в архивах сведениям, разорился и бесследно исчез два года назад. Интуиция подсказывала Дэшу, что такое исчезновение вряд ли было добровольным.
Он направился к Атлантик-авеню, туда, где гранитные фасады банков и контор сменялись приземистыми кирпичными зданиями складов, портовыми управлениями и бесчисленными салунами, двери которых почти никогда не закрывались. Воздух здесь был густым, тяжелым, несущим в себе резкие запахи рыбы, дегтя, сырого угля и чего-то еще – кисловатого и затхлого, как трюм давно не чищенного судна. Здесь, среди грохота повозок, скрипа погрузочных кранов и хриплой ругани грузчиков, Дэш чувствовал себя в своей стихии. Он вырос в подобных кварталах Нью-Йорка, и этот мир грубой силы, быстрых денег и опасных тайн, где информация ценилась не меньше золота, а порой могла стоить и жизни, был ему понятнее и ближе, чем накрахмаленные воротнички и фальшивые улыбки респектабельного и чистоплотного Бикон-Хилл.
