В начале 2000-х гг., по данным выборочных обследований, масштабы трудовой миграции оценивались в 3 млн человек [Зайончковская, 2001]. Эти оценки были получены на основе обследований домохозяйств в 7 малых и средних городах России. В то же время, обследование НОБУС в 2003 г. показало, что работники на выезде есть только в 1,3 % российских домохозяйств. К тому же периоду относятся и исследовательские оценки численности трудовых и коммерческих мигрантов в диапазоне 4,5–5,8 млн человек [Рязанцев, 2004.
Обследование населения 10 крупных городов в 2005 г., проведенное по репрезентативной для каждого города выборке, показало, что временные трудовые мигранты были в 4,4 % домохозяйств (исключая маятниковую миграцию и работу вахтовым методом)[12]. Столько опрошенных указали, что в течение последних двух лет они или члены их семьи выезжали с целью заработка в другие населенные пункты, в том числе в 1,7 % домохозяйств такого рода поездки совершались постоянно.
Согласно опросу безработных и лиц, ищущих работу, проведенному при содействии Роструда, за два года, предшествовавших опросу, работали в других населенных пунктах, отличных от места нынешнего жительства, 7,8 % в 2008 г. и 11,1 % в 2009 г. Для 3,0 % безработных и ЛИР в 2008 г. и 3,8 % в 2009 г. такие поездки были частыми и регулярными. Эпизодические, редкие поездки совершали соответственно 4,7 % и 7,4 % [Денисенко др., 2010].
