– Мы короли мира!!!
Жанна заливисто хохочет, но, когда она поворачивает голову в мою сторону, я вижу, что её глаза полны слёз. Возможно, она пользуется случаем, чтобы выплеснуть накопившиеся за год тяжёлые эмоции. Нильс протягивает мне руку:
– Давай, присоединяйся!
В зеркале заднего вида я ловлю недовольный взгляд Джеймса. Он слегка сбавляет скорость. Я хватаюсь за руку Нильса и втискиваюсь между ним и Жанной. От встречного ветра мы с трудом можем дышать, но мы поём и кричим. Нам так легко, как не было уже давно. Я забываю обо всём. Вдруг в стене тумана появляется дыра, и я на мгновение вижу мрачные здания с чёрными крышами и чахлую растительность на бетонных улицах. В следующую секунду прореха затягивается, и зловещая картинка исчезает как мираж. От неё не остаётся ничего, кроме чудовищной тяжести, разрывающей грудь. Я не хочу увидеть это снова. И ещё меньше хочу жить там, выслеживая своих жертв. Мои друзья ничего не заметили. Я вдруг начинаю задыхаться – наверное, от ветра, бьющего в лицо, – и спускаюсь обратно в салон. Жанна ухватилась за край люка, закрыла глаза и наслаждается моментом. Нильс присоединяется ко мне.
– Что случилось?
– Слишком сильно дует.
Он берёт меня за руку и проводит пальцем по ладони.
– Линия лжи. Супердлинная.
– Это линия жизни.
– Значит, ты будешь жить долго. Если только не дурачишь меня. Скажи, что не так?
Я пугаюсь, что сейчас он заставит меня во всём признаться.
– Нильс, не начинай. Мы едем отдыхать, а не забивать себе голову.
Но он всегда был упрям.
– Я объясню, почему не верю тебе. Начиная с того незабываемого вечера в «Dutch». Во-первых, потому что ты никогда не оправдываешься, как это делала на следующий день. Во-вторых, потому что с тех пор ты чертовски напряжена. Ну и, наконец, потому что…
Нильс нерешительно смотрит в окно.
– Не уверен, что тебе понравится третья причина.
Ты не веришь, потому что любишь. И благодаря этой любви читаешь меня, как открытую книгу, и никогда не ошибаешься.
– Ты прав, не понравится.
Нильс смотрит на меня своим сияющим взглядом. Но я остаюсь железной.
– Мне плевать на шикарную тачку твоего отца. И ещё больше – на его замок. Ты ведь знаешь. У меня ничего подобного никогда не было. И я никогда не чувствовал потребности в этом. Я бы предпочёл провести месяц на помойке, лишь бы ты сказала мне правду, чтобы я смог помочь. Даже если от одной мысли об этом тебя тошнит.
Нильс прав. Я больше не могу врать и притворяться. Но правда слишком опасна. Особенно для него, находящегося под прицелом леди А.
– Ладно, дела действительно не очень. Но я не могу говорить об этом. Ты будешь изводить меня все две недели?
– Ответь мне на один-единственный вопрос: это страшно?
Я колеблюсь.
– Не страшно. Тревожно.
– Ты боишься или нет?
– Ты сказал «один вопрос».
– Да, но теперь я беспокоюсь ещё больше, так что квота вопросов удваивается автоматически.
Если я не отвечу, Нильс отстанет сегодня, но вернётся к этому завтра. И ещё тысячу раз. Лучше успокоить его.
– Нет, я не то чтобы боюсь, но озабочена. А теперь – стоп.
Жанна спускается в салон и закрывает крышу. Потом смотрит на наши лица.
– Круто, я пропустила серьёзный разговор.
Она поворачивается к Нильсу.
– Дашь мне отчёт в конце каникул. Ты же всё равно не сможешь выкинуть это из головы, так? Ну а теперь, – она уютно устраивается между нами, – спать.
Джеймс занимается нашим багажом. Жанна и Нильс с восхищением разглядывают огромный белый коттедж, стоящий в лесу. Главное здание, два крыла и навес, закрывающий весь двор. Дом расположен на полянке, и деревья окружают его со всех сторон, словно нежно-зелёный кокон. Или как удушающая ловушка. На выбор.
