Я
переехала в приёмную. Пока Медведев не гоняет меня по мелким делам, я занимаюсь
колонкой. Одна дама пишет о неразделенной любви к женатому начальнику. Просто
бинго. Не знаю, насколько Медведь всё-таки женатый, но мне стоит внимательнее
ознакомиться с материалом. Я пока держусь, но меня скоро прорвёт. Я надеюсь
пробыть в адеквате все эти три недели, пока его люди разбирают наше бедное
издательство по винтику.
Стучусь
и заношу ему поднос с кофе. Понятия не имею, какой кофе он пьёт, потому
выставила всё, что имелось на кухне: сахар, сливки, корицу и даже столетний
«Бейлиз». Он ведь не портится?
— Запомните,
я не ем красного мяса, молока, не употребляю крепкий алкоголь и кофе, — буочит
с места Медведь, обдавая меня взглядом, словно пылинку на приборной панели.
Вот
это номер! Вот это ответ на все мои старания. А я так хотела быть хорошей
секретаршей. Да и вообще, как так можно? Жить без кофе?!
— Вы
что, робот? — ляпаю я и тихо ойкаю, когда Медведев поднимает на меня глаза
и хмуро сводит брови. Ой, сейчас мне влетит за субординацию.
—
Нет, — отвечает как-то неуверенно.
— Как
вы вообще расслабляетесь? — что я несу? Мил, остановись! Откладываю поднос
и иду к окну. Надо проверить, живы ли цветы. Это, вроде как, тоже моя
обязанность.
— Сон,
спорт, секс, путешествия.
— Путешествия?
— однако, мне хотелось уточнить предыдущее слово. Я замечталась, водичка в
кактусе начала капать через край. — На пляже валяетесь или…
— Горные
лыжи, альпинизм, серфинг.
— Кошмар
какой-то.
— В
смысле? — кажется, я его опять удивила. Он откладывает документы и
откидывается на спинку кресла, с интересом разглядывая меня снизу-вверх.
— Скука, —
небрежно фыркаю я, откладываю леечку и забираю поднос. Весь кофе будет мой и
плевать, что я потом не пойму, куда ускакало моё сердце от такой дозы кофеина.
— Скука?!
— удивлённо скидывает брови он. Наверное, привык, что все вокруг начинают
охать и ахать, как это круто и какой он молодец, разносторонняя личность и так
далее, но от меня он этого не дождётся, пусть извинит.
— Угу,
скука.
Всё
как у типичных богачей. Наверняка ещё яхты, самолёт, красная комната боли…
А
ещё я терпеть не могу подвергать свою жизнь бессмысленной опасности. Все эти
катания на слонах, прыжки с парашютом, дайвинг с акулами — люди, ну вы
чего?! Чем вам так жизнь не мила, что вы так настойчиво пытаетесь с ней
расстаться каждый отпуск?! Проценты по кредиту не дают спать спокойно? Хотя это
я понимаю, у самой такая же беда. Красивая смерть. Нет человека — нет
кредита. Подумаю над этим, если совсем припечёт.
— Кстати,
ничего, что я в джинсах, а то, может, у вас и к внешнему виду требования?
— Надевайте,
что хотите. Мне не гардероб ваш нужен, а ваши мозги.
На
том и порешили. Привет, любимые балетки и футболка «Rolling Stones», раз уж мой
мэйк-ап а-ля тайваньский трансветит вас не впечатлил. И откуда, он, чёрт
возьми, берёт секс. Понятное дело, никто такому не откажет, но вот что-то меня
это обеспокоило. Ревность, что-ли? Ох, Людмила, ты чемпионка по переживанию за
то, что тебе не принадлежит.
Медведев.
Деньги… Всё мимо меня. Что ж тогда зря тратить нервы?
Пока
я распиналась в кабинете, в приёмную входят мужик и двое мелких пацанов,
которые, как пара гусят за гусыней, идут за ним едва ли не строевым шагом. Медведев
делает мне знак, мол, нормально всё, пропусти, а мальчишки остаются смирно
сидеть в приёмной, но ровно до тех пор, пока старший посетитель не скрывается в
дверях. Они тут же, как два мячика, подскакивают с кресел и бегут ко мне. Ровно
за пятнадцать секунд я узнаю, что одного зовут Николай, а другого Георгий
(именно там, никаких Коль и Геш/Гош!), одному пять, другому — восемь, и
это страшно серьёзный дядя, с которым они пришли — их папа.
