Вот тогда я вспомнила о шпионах. Слухи о них передавались из уст в уста шепотом, а правительство Триниана хранило шпионскую деятельность в строжайшем секрете. Даже Милоа, кроме правящей верхушки, ничего не знали. А знает ли Алекс? Наверняка, ведь он генерал, подчиняющийся только самому Гра и Айму. Неудивительно, что он стал таким серьезным – сколько тайн и ответственности на нем! Но для меня Алекс теперь еще и важный источник информации. Такой информации, которой могут не обладать даже высокопоставленные особы. Очень, очень полезное, а главное – милое сердцу знакомство. Что же, Ал, мы с тобой должны поладить.
Воодушевленная и удовлетворенная своими мыслями, я возвращалась в Школу разведчиков.
Войдя в свою комнату, я обнаружила там Юиру и Омату. Девушки сидели каждая на своей кровати – Юира перебирала пергаменты, что-то записывая в свиток, Омату рассортировывала какие-то камешки из своей шкатулки.
– Добрый день! – поздоровалась я, все еще ощущая некоторую робость.
– Добрый, – улыбнулась мне Омату. Юира кивнула.
– Вы слышали о моей болезни? – осторожно спросила я.
– Да, посланец передал вести Баджеру. Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась Омату. Ее тон можно было принять за сдержанно-безразличный, если бы я не изучила ее достаточно хорошо. У всех горцев и даже у их потомков весьма странная манера говорить и выражать свои чувства.
– Весьма неплохо. Я встретила в Цитлановке своего старого друга.
– Он тоже Милоа? – подала голос Юира, подняв на меня свои огромные глаза.
– Да, мы были друзьями детства.
– Пожалуй, это первый случай, когда среди Милоа находятся два знакомых друг другу человека еще в прошлом мире! – удивленно воскликнула девушка.
– Ну, пути Господа неисповедимы, – пожала плечами я и обратилась к Омату:
– Ты ведь уже знаешь, что посылка доставлена?
– Да, я была в этом уверена. Ты очень ответственная, – спокойно произнесла дочь жрицы.
– Я встречалась с самим жрецом. Кажется, им известно больше, чем всем нам. Почему ты не пошла в жрицы?
– Тайное знание отделяет тебя от людей. Мне этого не хотелось, – ответила Омату, продолжая свое занятие.
– Но, кажется, ты все равно интересуешься этим. По крайней мере, разными символами и камнями, – я указала девушке на ее коллекцию.
Та впервые посмотрела на меня в упор. Подняв на ладони несколько камней, она сказала:
– Я всегда питала к ним слабость. Это – душа Триниана. Здесь все цвета, все формы. И каждый из них живой и неповторимый, как и человек. Камни могут стать удачей, могут стать поддержкой.
– А я вот не слишком доверяю символике, – Юира отложила свитки и подошла к кровати Омату. – Это все красиво и мистично, но я всегда считала, что ничто не помогает человеку лучше его ясного ума и открытого сердца.
– Открытым сердцем ты слышишь песню гор Триниана. А эти камни помогают твоему сердцу стать еще более чутким, – произнесла Омату, показывая Юире россыпи своих камней.
– Я слышала эту песню. Когда только прибыла сюда, – сказала я. – Тогда я была в Вегарде, и мне захотелось бежать прочь, чтобы познать горы в более укромном месте.
– У тебя чуткое сердце, – взглянула на меня Омату. – Обычно Милоа не слышат пения гор, потому что заняты мыслями об усовершенствовании этого мира. За это мы чтим их, но я бываю расстроена, когда думаю о том, какой дар они теряют. Я боюсь, что Милоа воссоздадут здесь мир таким же, каков есть он у вас, но не исправят ошибок, которые совершили там. Я много слышала о проблемах с природой и перенаселением в вашем мире.
