– Давай, давай, не ломайся! Я тут еще зеленушку с огорода принесла, яблоки моченые – сама делала, и сальца с хлебушком.
Сандра уселась за стол, рассматривая бесхитростные угощения с настороженностью. Но голод победил, и она вгрызлась в бутерброд с жирным и хорошо просоленным салом. Машка разлила по рюмкам настойку и провозгласила тост:
– Давай, за встречу! – А затем выпила залпом до дна.
Александра лишь пригубила свою порцию и скривилась от крепости напитка.
– Ну, вот теперь рассказывай, как ты там? И здесь как оказалась? – спросила Машка, вытирая губы рукавом.
– Там у меня свой бизнес. Вернее, он не мой. Папа очень много работал, когда мы переехали. Нужны были деньги и на жизнь в столице, и на мое лечение. Сначала он работал рабочим на стройке, потом возглавил бригаду, через пару лет стал партнером, а позже и выкупил весь бизнес, а дальше его расширил. Теперь его делом занимаюсь я.
– А сам дядь Дима-то как?
– Папа умер полгода назад. В последние годы у него были проблемы с сердцем. А бабушка умерла спустя год после нашего переезда.
– Ой, прости. Жаль, хороший у тебя папка был, и бабушка добрая, блинами нас кормила. Да и пережили они столько! Давай помянем, – она налила себе до краев настойки и прыснула несколько капель в стакан Сандры.
– А как тетя Даша и дядя Макар? – спросила Сандра.
– Мои тоже уже в лучшем мире. Мама-то болела долго, рак у нее был, желудка, а папка за ней ушел, не пережил. А муж у тебя есть? Дети?
Сандра смущенно улыбнулась.
– Нет, пока не встретила того самого. А у тебя?
– Та где ж здесь мужа-то найдешь? Скажешь тоже! – Машка заливисто рассмеялась, уже заметно охмелев.
– Как Катя?
Маша опустила глаза и чуть отвернула голову.
– Катька замуж вышла сразу после школы, за Ваньку.
– Да ты что! – рассмеялась Сандра. – Вот уж не ожидала!
– Да уж. Потом Милку родили, ну…
– Я бы хотела с ними встретиться. Они в поселке?
– В поселке, в поселке, – не поднимая глаз, закивала Машка. – Та хочешь, завтра сходим, проведаешь…
– А где они теперь живут? И почему этот дом продают?
– А они теперь не живут, вот уж год почти, как похоронили, – скороговоркой выговорила Машка и, быстро налив себе еще один стакан настойки, выпила его одним глотком.
– Как? – ошарашенно спросила Сандра.
– А вот так. Он ее прирезал, а потом повесился в камере на простыне. – Машка взяла с тарелки укроп и принялась его тщательно разжевывать. – Теперь мы с Милкой вдвоем живем. Ей уже шесть, она умница, самостоятельная. Ну, а Мичугины, сразу после того, как Ванька себя порешил, бросили все и уехали. Мне, как родне, ключи оставили на случай появления покупателя. Нас теперь Милка роднит.
– Ванька прирезал? Это так на него не похоже… Он даже в конфликтах никаких не участвовал, всегда шел на компромисс.
– Вот что ревность с человеком сделать может! Ваньке все мерещилось, как Катька ему изменяет. Вот он и сдурел.
– Какой ужас, я не могу поверить… – Сандра взяла свой стакан и сделала глоток.
– Помянем! – предложила Машка, снова наполняя свой стакан. Сандра сделала еще глоток.
– А остальные как? – уже с тревогой после услышанного спросила Александра.
– Бабу Ягу помнишь? Противная такая бабка, гоняла все нас. Все ж думали, что она одинокая – а оказалось, что у нее дочка в городе была, только они не общались. А узнали, когда эта самая дочка с семьей в аварии разбилась. И она, и муж ее – насмерть, только дочка, пятнадцатилетняя девочка – внучка нашей Яги, получается – выжила. В коме она лежит уже три месяца, и ни туда, ни сюда.
