Читать онлайн Альберто Васкес-Фигероа - Мы все виноваты

Залы, залы и ещё больше залов.

Коридоры, коридоры и ещё больше коридоров.

Окна, выходящие в сады, на фонтаны, на реку и луга, и новые окна, открывающиеся в новые сады, новые фонтаны, ту же самую реку и новые луга.

Ценные картины, греческие статуи и мебель строгой элегантности.

Персидские ковры, испанские гобелены, турецкие ковры и итальянские гобелены.

Гигантские и сверкающие хрустальные люстры, которые, вероятно, ежедневно натирал до блеска целый отряд слуг.

Суровый дворецкий в безупречной форме шагал бодрым шагом, ведя сквозь запутанный лабиринт величественного дворца с такой же эффективностью, с какой африканский следопыт идёт по следам слона в самой глуши джунглей.

Человек, пытавшийся угнаться за ним, но часто отстававший, замирая в восхищении перед красотой картины или статуи, был вынужден время от времени прибавлять шаг, если не хотел остаться один – и неизбежно потеряться – в сердце этого внушительного места, больше похожего на открытый для публики музей, чем на жилище простого смертного.

Вскоре, отчасти благодаря врождённому чувству ориентации, а отчасти заметив, что солнечный свет проникает через окна под самыми разными углами, гость пришёл к выводу, что его либо сделали жертвой, либо, в зависимости от точки зрения, счастливым участником заранее спланированной экскурсии, предназначенной не только для демонстрации бесчисленных произведений искусства, но прежде всего для того, чтобы ошеломить его неоспоримым проявлением богатства и могущества того, кто способен заключить подобные сокровища под одной крышей.

Он без труда пришёл к логичному заключению, что от главного входа к месту назначения наверняка существует гораздо более короткий путь, и потому, сам того не желая, начал составлять представление о нравах, личности и поведении владельца всех этих чудес.

Экскурсия завершилась, когда суровый дворецкий пригласил его сесть в широкое кресло из чёрной кожи в одном из углов кабинета размером с теннисный корт, обстановка которого соответствовала остальной части дома.

– Сеньор Лакруа примет вас через минуту, – был весь комментарий чопорного персонажа, прежде чем он исчез тем же путём, каким появился.

Оставшись снова в одиночестве – хотя, по правде говоря, даже пока он гнался за униформированным слугой по коридорам, чувствовал себя столь же одиноким – вновь прибывший принялся изучать глазами эту изумительную комнату и без труда определил, даже не подходя ближе, что Гойя, Пикассо и Сезанн на стенах – вовсе не дешёвые копии.

Он прикинул, что всемогущий Ромен Лакруа заставит его подождать от семи до десяти минут, поскольку опыт подсказывал: именно столько времени нужно мультимиллионеру высшего класса, чтобы продемонстрировать, как он занят, но при этом не показаться невежливым.

Ровно через восемь минут, почти с немецкой пунктуальностью, хозяин появился. Однако, вопреки всякой логике, был он не в строгом костюме и не в элегантном пиджаке из коричневого альпаки, а в простой спортивной одежде, слегка пропитанной потом, да ещё и в ужасных кроссовках ярко-зелёного цвета, совершенно не подходивших к остальному.

– Добрый день! – были его первые слова. – Простите за опоздание, но я был в спортзале и пах как обезьяна. Едва успел принять душ.

– Я с интересом любовался вашими картинами.

– Великолепны, не правда ли? Коньяк?

– С удовольствием!

Как по волшебству, книжный шкаф справа распахнулся, открывая ярко освещённый бар. Мужчина в спортивном костюме достал оттуда два бокала и широкую резную хрустальную бутылку, прошёл к соседнему дивану и с показной медлительностью налил ароматный ликёр, одновременно спрашивая:

– Значит, вы и есть тот самый знаменитый Гаэтано Дердерян?

– Лишь сотая часть той славы, что у вас.

– Не будем делать нелепых сравнений, – хозяин поднял бокал в безмолвном тосте. – Я всего лишь один из многих преуспевающих финансистов, а вот вы, как мне говорили, безусловно, лучший в своём деле.

– Если хотите, можем поменяться ролями, – серьёзно ответил гость. – Хотя, уверяю вас, моя квартира поместилась бы почти целиком в этом кабинете.

– Полагаю, вы преувеличиваете, но пусть будет так. Не возражаете, если я задам вам несколько личных вопросов?

– Это ваше право.

– Ваше имя всегда привлекало моё внимание: Гаэтано Дердерян Гимараэш. Откуда оно?

– Я родился в Пернамбуку, мой отец – армянин, мать – бразильянка. Думаю, вы знаете, что моя страна – это земля иммигрантов, и вновь прибывшие, особенно европейцы, сходят с ума по мулаткам.

Хозяин дома, похоже, удивился и стал пристальнее всматриваться в гостя:

– Ваша мать – мулатка?

Тот улыбнулся с удовольствием:

– В четвёртом поколении, но с кожей достаточно тёмного оттенка, чтобы свести с ума человека, который всю жизнь занимался шахматами и преподавал математику.

– Он вас научил играть?

Гость кивнул. Тогда хозяин добавил:

– Никогда не понимал, почему вы так рано ушли из профессионального шахматного круга. Говорили, что вы могли претендовать на титул чемпиона мира.

– Говорили неправильно. Я осознаю свои ограничения. Как я унаследовал от отца особый дар к математике, так и от матери – бурную фантазию. А фантазия – злейший враг профессионального шахматиста. В решающий момент возникает потребность сделать что-то совершенно неожиданное – и ты попадаешь в собственную ловушку. Я проиграл самые важные партии своей жизни самым глупым способом, какой только можно себе представить.

– Жаль, потому что, по-моему, шахматам немного фантазии не помешало бы! – Ромен Лакруа сделал паузу, затем спросил: – У вас есть представление, зачем я вас вызвал?

– Самое отдалённое.

Мужчина в спортивном костюме – среднего роста, крепкого телосложения, с заметной склонностью к полноте, если бы не ежедневные физические нагрузки, – медленно отпил ещё, достал из серебряной коробочки длинную сигару и молча предложил её своему собеседнику. Тот отказался, и тогда хозяин с раздражающе медленной неторопливостью закурил сам. Закончив, он выпустил густое облако дыма и произнёс:

– Дело деликатное. Очень, очень деликатное.

– Полагаю, если бы было иначе, я бы не был сейчас здесь. Как вам, вероятно, сообщили, наши гонорары – самые высокие на рынке.

– «Наши»? Я всегда думал, что вы работаете один.

– Времена меняются, мир становится всё сложнее, и сегодня качественно выполненная работа невозможна без команды хороших профессионалов.

– Но, надеюсь, это не скажется на вашей обязательной конфиденциальности? – логично заметил Ромен Лакруа. – Я знаю немногих людей, способных хранить тайну долгое время.

– Секретную информацию знаю только я, – спокойно уточнил гость. – Так же как вы не делитесь с подчинёнными сутью каждой финансовой операции, давая им лишь те сведения, которые необходимы, моя организация работает по принципу изолированных отделов. Никто, кроме меня, не имеет полной картины.

– Это успокаивает.

– И мне приятно, что так. Понимаете, иначе ни одна уважаемая корпорация не поручила бы мне свои дела.

Хозяин несколько раз кивнул, долго оставался в раздумьях, затем встал, подошёл к окну, рассеянно взглянул на пейзаж, который, без сомнения, знал наизусть, выпустил ещё струю дыма и, не оборачиваясь, спросил:

– Ответьте мне честно: вы всегда действуете строго в рамках закона?

– Разумеется! – быстро и уверенно ответил Дердерян. – Признаю, что в некоторых ситуациях мы приближались к грани закона, но уверяю вас – никогда её не пересекали. – И голос его изменился, когда он добавил с подчёркнутым намёком: – И не собираюсь этого делать ни за какие деньги.

– О, ради Бога! – воскликнул Лакруа. – Успокойтесь! Мне бы и в голову не пришло поручать вам что-то незаконное. Да, меня часто связывают с теневыми схемами, чёрным налом и крупной политической коррупцией, но если бы в этом хоть что-то было правдой, я бы точно знал, к кому обращаться. Дело, по которому я к вам обратился, не из таких.

Бразильцу уже начинала надоедать затянувшаяся беседа, которая, по его мнению, ни к чему не вела. Его собеседник, весьма проницательный человек, понял это и, вернувшись на место, тяжело вздохнул:

– Хорошо, думаю, лучше сразу к делу. Как вы знаете, я – президент корпорации Acuario & Orión, объединяющей более сотни компаний в разных отраслях: от телекоммуникаций до инженерии, прессы, телевидения, кино, издательств и так далее. Мой офис предоставит вам всю информацию.

– У меня она уже есть.

– Тем лучше! Продолжим. В течение многих лет дела шли превосходно. Агрессивная стратегия роста принесла не только огромную прибыль, но и личное удовлетворение.

– В этом я не сомневаюсь. Уровень роста вашей корпорации – вне конкуренции. Ваш стиль управления считается исключительно эффективным.

– Благодарю. Однако, похоже, где-то я допустил ошибку, потому что в последнее время всё осложнилось. Четверо моих ближайших сотрудников погибли при странных обстоятельствах, на нас постоянно совершаются нападения, саботируются стройки, что вызывает задержки и многомиллионные убытки. У нас украли важные документы и картину неоценимой ценности, а кроме того, мне угрожают смертью.

– Проклятье!

– В последнем письме мне сообщили, что я не доживу до Нового года. И хуже всего то, что у меня есть все основания им верить.

– Почему?

– Потому что ничего не требуют взамен.

– Объяснитесь.

– Обычно, если шантажируют человека вроде меня – а это не впервые, – то требуют денег или остановки каких-то работ. Это издержки профессии, и я с ними смирился. Но когда тебе подробно описывают, как убили твоего исполнительного вице-президента, и заявляют, что ты следующий, – всё меняется.

– Я думал, Матьяс Баррьер покончил с собой.

– И я тоже, – с искренним и немного растерянным выражением сказал хозяин. – Пока мне не объяснили, что он никогда не нажимал на спусковой крючок.

– А что говорит полиция?

Лакруа лишь стряхнул пепел в тяжёлую богемскую пепельницу и после привычного вздоха ответил:

– Ничего. Полиция ничего не говорит, потому что я им не показывал это письмо.

– Почему?

– Потому что они до сих пор не решили ни одну из моих проблем: ни смерти, ни кражи, ни угрозы, ни нападения. Ничего! И я устал отвечать на их идиотские вопросы.

– И потому я сейчас здесь?

– Именно! Мне нужна эффективность. Дискретность, оперативность и эффективность. Мне нужно знать, кто и почему устроил охоту на меня и мою компанию.

– И только?

– Этого вам мало? До сих пор никто не продвинулся ни на шаг.

– Я имею в виду: вы хотите только информацию или также, чтобы я принял меры?

– Ни в коем случае! – ответил Ромен Лакруа с видом глубоко возмущённого. – Ни за что на свете! Дайте мне эти имена, и я сам решу, обращаться ли в полицию или использовать другие методы.

Вопрос был пропитан иронией.

– Более деликатные, быстрые и эффективные?

– Безусловно! Или вы бы вели себя иначе, если бы на кону стояла ваша жизнь или всё, чего вы добились многолетним трудом?

– Уверяю вас, я поступал бы точно так же. Но поскольку это не моя ситуация, нам с самого начала следует чётко определить мою роль в этом деле, чтобы избежать недоразумений.

– Согласен.

– В таком случае, считаем, что моя задача – выяснить правду, и никто, включая вас, не вмешивается в мою работу. А дальше вы сами решаете, что делать, и я также не вмешиваюсь.

– Вижу, мы друг друга поняли. Что вам нужно?

– Вся информация, которую вы можете предоставить, сотрудничество со стороны ваших людей и свободный доступ ко всем затронутым компаниям.