Второй вариант предусматривал брать врага в плен только живым. Третий – на степень сохранности врага можно было и наплевать. А вот четвёртый однозначно не предусматривал живых врагов вообще. Так что, Софье ещё повезло …
…
В конце августа в Троицу приехал Франц Лефорт в компании трёх стрелецких полковников. То, что стрельцы, оголодавшие за время стояния в Преображенском, без жалования и без понимания ситуации решили взбунтоваться, то Пётр уже знал хорошо. Были у него там свои люди, которые и докладывали о состоянии дел.
Агитация силами местного населения среди стрельцов была весьма удачной, не зря Сашка с Ибрагимом готовили там почву для будущего противостояния. Весь сценарий правда чуть не пошёл коту под хвост, когда в Преображенское вдруг раньше времени не рванул Шакловитый. Но обошлось, перехватил его Васька по дороге. И далее уже всё шло как по маслу.
Софья сама приехала в Преображенское, когда полки стрельцов оттуда уже вышли к Троице. Шли давать присягу истинному царю.
И вот теперь, получив послание от братца, Софья металась по дому и кусала себе руки. Бросили! Все бросили, твари неблагодарные! И говорил ведь ей Вася, чтобы не ехала никуда. Надо было в кремле запереться и ополчение созывать. Глядишь и отвоевала бы!
Да кого обманываю-то? Повоевала уже, хватит!
Мысли метались по классике: от шока до принятия. Но ей всё же пришлось ехать в Новодевичий монастырь. Татищев, злыдень, ей даже письмо в дороге написать не дал. Хотела Васю предупредить. Но теперь уже что? Всё?
И она опять, в который раз, заревела, как простая русская баба.
…
– Учитель младших классов… , – Пелагея как будто смаковала это на языке, – а сколько всего классов у вас там?
– В школах детей 11 лет учат. С семи до восемнадцати.
– Это царь у нас, выходит, по вашему школяр ещё? – хихикнула боярыня.
– Ну по возрасту как бы да. Хотя он и женат уже и дитё скоро будет. Времена другие. Тут взрослеют скорее всего раньше.
– Ну, это да. Я в шестнадцать понесла. – И женщины опять загрустили.
– У нас грамоте вообще всех детишек учат. Первые четыре года младшая школа. А потом уже более сложные предметы идут.
– И крестьян?
– Вообще всех. Даже детдомовских. Это у который родителей нет, их в специальных учреждениях собирают и там за государственный счёт содержат и обучают.
– То дело богоугодное! У нас тоже такие есть. Софья лет шесть назад сделала в Москве два таких воспитательных дома. Что там с ними сейчас не ведаю, но думаю, что дело то доброе.
– А в усадьбе у вас что? Учат детишек?
– Есть при церкви школа. Там деток мастеровых по воскресеньям отец Иннокентий читать учит.
– Мастеровых?
– У мастеров и математика, и чтение в ходу. А крестьянам-то и некогда. Все работают, а летом, почитай, что и до ночи. Тут день год кормит. А зимой тут так заметёт бывало, что и на коне не проедешь. Когда учиться-то?
– А можно посмотреть, как тут детишек учат? – Наталья вдруг подумала, что и она выходит пользу тут может приносить. Ибрагим ей ведь говорил тогда, что обучать детишек им ещё тут многому чему предстоит. Так чего бы и не попробовать тут?!
…
– Глашка! – заорала вбежавшая в амбар девка, – ты пошто нечестно так сделала?
Из сеновала под крышей амбара показалась голова Глафиры, вся в сене и взлохмаченная.
– Не ори, токмо заснул, – шёпотом зашипела девка.
– Мы же договаривались! – Полька воззрилась на соперницу сдвинув брови и начала шарить по сторонам в поисках чего потяжелее.
