– Ребят, тут еще и воды нет, кажется, – Лиза кричит из ванной.
Я заглядываю в маленькую комнатушку, которую и ванной комнатой не назовешь. Квадратный железный поддон со шторкой и очень близко размещенный унитаз, на котором явно не однократно кто-то помирал от инфаркта.
– Ужас, – «типа» сую два пальца в рот и изображаю тошноту.
– Давайте уже ложиться, – Камал возникает внезапно позади меня так близко, что я ощущаю его дыхание на своей шее.
– Не терпится попасть в объятия Кэвина? – шутит Лиза.
– Иди ты!
Камал запускает в нее вязаным браслетом, который носит постоянно. На веселой ноте все устраиваются на кроватях. Кэвин и Камал ложатся валетом, как я и посоветовала.
– Только не суй свои вонючие ноги мне в лицо, – Кэвин пинает друга и поворачивается на бок.
Никто не раздевается. В таком грязном номере страшно даже шевелиться. Я тянусь ручке двери и, на всякий случай, выглядываю из номера. На другом конце коридора кто-то стоит. Лица не разглядеть, свет падает так, что человек тонет в тени. Мое сердце подпрыгивает, и я спешно захлопываю дверь, поворачиваю ключ в замке и проверяю, чтобы все было закрыто. Гашу свет и осторожно ложусь на кровать к Лизе.
– Там какой-то стремный чувак в коридоре.
– Напугал? – в голосе брата слышится тревога.
– Немного. Думаю, это постоялец. Возможно, услышал нас и вышел. Я заперла дверь.
– Спи, подруга. Ты не в каком-нибудь дурацком слэшере2.
13 июля 01:30 ночи
Марта
Сбрасываю одеяло с ног. Слишком душно в спальне. Просила же Ази отремонтировать кондиционер перед отъездом, но он был слишком занят, чтобы подумать о жене. Перекатываюсь на правый бок, и малыш толкает куда-то под ребра. Морщусь от резкого движения внутри. На спине становится трудно спать. Если ложусь, ребенок бушует, и матка становится каменной. Приходится переваливаться с боку на бок, меняя положение. Мочевой уже полный, надо сходить в туалет. Эти походы по пять раз за ночь уже слегка поднадоели. Ставлю ноги на пол, но сама еще лежу, собираясь с силами. В мозгу стучит желание скорее добраться до унитаза. Все же заставляю себя подняться и отправиться в туалет. Живот не такой большой, но уже непривычно трудно дышать. Еще слабые отеки пугают моего врача. Заставил соблюдать диету.
Линолеум прохладный. Приятно ощущать в такой духоте хоть что-то не обжигающее. Гляжу на полку с книгами. Маленькое электронное табло показывает полвторого ночи. Мочевой пузырь будит как по часам. Где-то слева в пояснице возникает ноющая боль. Я растираю кулаком это место, но она не отпускает. Устраиваюсь на унитазе и от удовольствия, что мой организм немного опустошен, смываю воду из бачка и умываюсь, чтобы убрать пот с лица. Протираю подмышки и шею. Боль в пояснице усиливается, и я тороплюсь улечься в кровать. Простынь скомкалась, приходится поправлять. Ребенок снова пинается, и боль усиливается.
– Что, черт возьми, так может болеть?
Ложусь на правый бок, но спазм не стихает, тогда поворачиваюсь на левый и принимаю позу эмбриона. Становится легче. Малыш продолжает бултыхаться внутри, бьет в одно и то же местечко. Кладу ладонь на живот.
– Тише, малыш! Завтра увидимся на скрининге. Я, наконец, узнаю, кто ты. И твой папочка скоро вернется.
Ребенок стучит туда, где располагается моя ладонь и затихает.
– Вот так-то лучше. Спи.
Не знаю, сколько проходит времени, но заснуть так и не удается, поэтому хватаю с тумбочки телефон и набираю в поисковике: «Почему болит поясница на тридцатой неделе беременности», нажимаю поиск и жду. Рука автоматически поглаживает живот, словно убаюкивает малыша. Хотя эти движения больше успокаивают меня. На двадцать первой неделе ребенок никак не собирался поворачиваться. Я ворочалась несколько раз, лежала то на левом боку, то на правом, то на спине. Но ребенок так и не показал то, что у него между ножек. Врач сказала, что обычно прячутся девочки, но мое сердце подсказывает другое. Надеюсь, в этот раз что-то станет известно.
