Читать онлайн Айрин Кей - Минуту назад

Минуту назад

 Айрин Кей

Внимание!

История является художественным вымыслом. В книге содержатся сцены насилия и употребления табака. Автор осуждает любые насильственные действия, а также употребление запрещенных веществ. Это не призыв к действию.

Курение вредит вашему здоровью.

Моя слабость в том, что я, в конечном итоге, не смог переподличать человека. Все рекорды за ним!

Фазиль Искандер, из книги «Сон о Боге и Дьяволе», Дьявол

13 июля, 13:50

Стараюсь игнорировать мерзкое жужжание. Но сердце предательски подпрыгивает в груди, заставляя дрожать от страха. В тридцать девять думаешь, что уже ничего не боишься, все знаешь и со всем справишься. Однако это не так. У каждого есть персональный страх – мыши, пауки, огонь или клоуны. И я боюсь.

Три ярких глаза уставились на меня и наблюдают. Смотрю на них, даже когда появляются белые пятна и выступают слезы. Надо мной склоняется высокий коренастый мужчина с кустистыми бровями. И только сейчас я заглядываю ему в глаза. Мужчина сосредоточен. Хотя под маской не видно лица, но взгляд добрый. Странно. Считается же, что они все злые? Как только противный зудящий звук приближается вплотную ко мне, я сжимаюсь.

– Спокойно, – здоровяк замечает мою тревогу, – я не сделаю вам больно. Только не двигайтесь.

Хватаюсь за что-то твердое, борясь со страхом. Вот-вот он сделает мне больно. Чувствую, как капельки пота текут по спине, щекоча кожу, и начинаю елозить, чтобы остановить ощущение зудящего раздражения кожи. Мужчине это не нравится, и он хмурится, но молчит. Что ж, отомстит позже, ведь в его ловких руках моя жизнь.

Успокаиваю себя, по крайней мере, стараюсь, глубоко вдыхая специфические нотки, витающие в воздухе. Можно даже дать более точное описание – «гнилой запах детского страха». Если зажмурюсь, станет еще страшнее, а мне этого не надо. Уж лучше видеть все манипуляции, чтобы знать, чего ждать. Контролировать ситуацию. Контролировать ситуацию.

– Подайте ретрактор, – обращается здоровяк ко второму в этой жуткой комнате.

Когда непонятная штука оказывается у меня во рту, я замираю. Весь мир замирает. Кругом словно накрывает тишина. В ушах отдается лишь стук моего сердца. Вот и все. Мне конец.

– Готовы? – сквозь маску вижу его улыбку.

Не могу ответить, лишь мотаю головой.

Сосредоточенный взгляд здоровяка вновь устремляется куда-то влево, а затем он берет прибор с турбиной и подносит к лицу, постоянно дергая и поправляя толстенный металлический шланг, отходящий от него.

– Не бойтесь. Будет не больно.

Легко говорить, это же не ты сидишь в кресле дантиста, освещенный лампами. Не в твоем рту роется страшный доктор, препарирующий зуб. Это не ты подопытный кролик, которого разглядывают под микроскопом. Руки уже немеют, ноги ватные. Боже, я упаду в обморок. Остановитесь, доктор!

В воздухе появляются тысячи крошечных частиц зубной пыли, наполняя его запахом горящей бумаги. Сердце набирает скорость. Еще немного и выпрыгнет. Ассистент, молодой прыщавый парнишка, держит слюноотсос, но кажется, вовсе не справляется со своей работой. Слюна копится и перекрывает дыхание, меня сейчас стошнит. И хуже того, я захлебнусь собственной рвотой.

Стоматологическая установка возвышается надо мной, словно металлический монстр. Провода, трубки и рукава, по которым бегут воздух, вода и непонятные жидкости, как кишки, свисают вниз.

К моему большому облегчению, не ощущаю никакой боли. Укол подействовал. И чувство легкости оседает на плечах. Вытягиваю ноги и отпускаю ручки кресла. Мне ничего не угрожает. Наверное. Все же доверять стоматологам до конца нельзя. Особенно молодому парнишке.

Как же зовут мужчину, ковыряющегося у меня во рту? То ли доктор Брукс, то ли Крукс? Из головы вылетело. Когда страшно, разве можно думать рационально и хоть что-то запомнить? В общем, доктор знает свое дело. Водит бормашиной внутри, только куски зуба только так и отлетают. Еще бы мальчишка не отвлекался и держал нормально аспиратор. Доктор меняет инструмент, и я вздрагиваю, когда рот наполняется прохладной водой. Затем прихлебывающий звук издает аспиратор, забирая всю жидкость, и снова включается бормашина.

Стараюсь отвлечься. Рассматриваю, как могу, скосив глаза, стены. Они окрашены в зеленые цвета разных оттенков. А местами краски переходят в глубокий синий. В углу висит телевизор, идет какой-то боевик, что ли. На полной мощности работает кондиционер. На улице сегодня невыносимая жара. Такой зной стоит, как за всю историю человечества в нашем городе не знавали. Машинально поворачиваю голову, но доктор тут как тут, возвращает на место, и лишь взглядом дает мне понять, что шевелиться запрещено.

Раздаются хлопки. И еще два. Что это? Барахлит установка? Сейчас прорежет щеку насквозь турбинной насадкой? Хлопки продолжаются. Кажется, слышу чьи-то крики. Люди кричат? Сигналы автомобилей просачиваются сквозь пластиковые окна. Доктор и ассистент переглядываются.

– Подождите в кресле, – спокойным тоном говорит врач.

Где-то глубоко внутри зарождается ком тревоги, натягивая ниточки нервов.

Бормашина перестает жужжать. Доктор выключает звук на телевизоре и подходит к окну.

«Бабочка» во рту мешает говорить, а меня так и подмывает спросить, что происходит.

– Ты это видишь? – шепчет стоматолог парнишке. Тот лишь кивает.

Ну уж нет, не собираюсь сидеть в кресле, когда что-то странное происходит за окном. Снова раздаются хлопки. Доктор нажимает на ручку и распахивает раму. В кабинет врывается горячий воздух вместе с истошными криками людей.

Я подскакиваю и в два шага оказываюсь рядом с доктором. Выглядываю наружу. Люди разбегаются в панике, кричат и толкаются. Кругом поднимается пыль. Беспорядки на улицах?

– Лучше нам…, – доктор не договаривает. Раздается резкий хлопок. Крепкий мужчина, рывшийся у меня во рту минуту назад, падает ничком на стерильный кафельный пол. Во лбу образуется темная дыра. Кровь сочится, заливая плитку вокруг.

Ассистент одним движением садится и забивается в угол. Что …п-п-происходит? Свинцовый привкус страха появляется во рту. Еще хлопок. Что-то отзывается болью в голове, в ушах звенит, в глазах темнеет. Лишь кратковременная ломота сковывает меня, когда падаю и ударяюсь о тот же кафель, на котором лежит бездыханное тело врача. Мир исчезает.

Рейчел

– Вы уверены, ребятки, что вам сюда? – поджарый небритый таксист озабоченно смотрит на безлюдный темный проулок, где не горит ни один фонарь. Лишь в свете фар можно разглядеть старинное здание, обветшалое и поросшее плющом.

– Именно сюда, – уверяет Кэвин, суя двадцатку баксов водителю. Тот довольно кивает и выбирается наружу, чтобы достать наши чемоданы.

На улице душно, даже несмотря на ночь. Прогноз погоды на ближайшую неделю предсказывает пекло без единой капли дождя. Прохлады нам не видать. Ветки кустов и невысоких деревьев тянутся к дороге, образуя маленькую аллею, но кажется, будто их тонкие пальцы вот-вот схватят нас за шиворот и уволокут в темноту. Не то чтобы я боюсь… Ладно, боюсь, и еще как.

Лиза и Камал воодушевлены поездкой. Это их первое путешествие с момента поступления в колледж. Камал из Индии. Его стремление покинуть родную касту и стать свободным привело к тому, что теперь он не общается с родителями. Лишь изредка посылает сообщение брату, чтобы узнать, как мать. Отец Камала, Ранджит, настаивал на обучении в стране, желал скорее женить его и передать семейный бизнес. Но у парня оказались собственные амбиции, за которыми он в конечном счете и последовал.

Лиза из Швеции. Она из консервативной семьи, где не разрешаются даже открытые рукава. Сама она не понимает, что это за прикол такой у родителей, но прожив с ними так долго, привыкла к правилам. И только здесь она чувствует себя счастливой и постепенно избавляется от груза ответственности и стыда перед родней.

Мы с Кэвином – брат и сестра. И мы сироты. Наши родители погибли при кровавых обстоятельствах. Но об этом не очень хочется говорить. Наконец мы приехали в Калифорнию, чтобы как следует поджариться на солнце, получить витамин Д и отдохнуть после первого курса. Всех нас объединяет любовь к компьютерам, поэтому учимся на разработчиков компьютерных игр и виртуальных приложений. Самый умный из нас – Камал, он кладезь информации. Любой бы позавидовал его памяти, особенно в цифрах. Мы советовали пойти на математический, так как он отлично считает в уме, умножает и делит. И все без помощи калькулятора, но Камал хочет следовать за мечтой, ради которой потерял связь с родными. Я и Кэвин – двойняшки. Я старше на несколько минут, и это очень сильно сказывается на его восприятии мира. Злится, что является младшим братом, и не он за мной присматривает, а я за ним. Но ведь какая разница? Мы единственные, кто кто есть друг у друга.

– Жутко, однако, – говорит Камал. Его акцент так смешно звучит, будто моторчик.

– Спасибо, – кричу водителю, который уже занял свое рабочее место. Он доброжелательно машет рукой и отправляется дальше, оставляя нас посреди пугающей черноты.

– И куда теперь? – Лиза оглядывается, достает сигареты и подкуривает одну. Вот она – свобода от родаков.

Кэвин смотрит в навигатор в телефоне, его лицо заливает тусклый свет экрана.

– Нужно пройти вот здесь, как и сказал хозяин. Обойти отель и зайти сзади. В главном вестибюле ремонт.

Камал фонарем от смартфона освещает темное бездорожье, усеянное камнями и песком. Лиза ковыляет на высоких каблуках, то и дело, подворачивает ноги, чертыхается, тащит за собой компактный чемодан на колесах и курит. Впереди появляется мутная точка света. Кто-то идет нам навстречу с фонарем, освещая кусты и деревья. Я начинаю волноваться от всей ситуации – темнота, ухабистая дорога, незнакомец впереди. Вспышки прошлого накрывают с головой.

«Иди сюда, детка».

Начинаю прерывисто дышать и останавливаюсь. Спазмы в легких сдавливают грудную клетку, и воздух с тяжелым свистом выходит. Следующий вдох дается с большим трудом, будто на нос навалили ватное одеяло.

– Держи, – брат вталкивает мне в рот ингалятор. – Дыши, Рейч, дыши.

Спустя минуту приступ прекращается. Я успокаиваюсь. Мы даже не замечаем, что незнакомец с фонарем уже стоит позади нас.

– О, Небесный бог, вы нас изрядно напугали, – Камал прищуривается и разглядывает того, кто слепит нас ярким светом.

Невысокая худощавая женщина стоит в метре от нас. У нее короткие обесцвеченные волосы, торчат клочками, словно их поел лишай. Рваные трико и майка, перепачканная чем-то красным. Кровью? В голове снова проносятся воспоминания. Кровавое пятно на полу. Чмяканье под ногой.

«Иди сюда, детка».

Трясу головой, прогоняя надвигающуюся бурю эмоций, и возвращаюсь в реальность, где снова стоит жуткая женщина. Ее вид отталкивает, и я непроизвольно морщусь. Надеюсь, она не заметила.

– За мной, – хриплый прокуренный голос зовет нас. Женщина разворачивается и направляется в ту же сторону, откуда явилась.

– Будешь столько курить, закончишь, как эта причудливая, – Кэвин кивком указывает на женщину впереди.

Лиза отмахивается и шепчет: «Придурок».

Мы неспешно отправляемся вслед. От этого места кожу покрывают мурашки. Как же мне все это не нравится.

На пороге высокого старинного здания, которого достигли лишь через минут десять, горит одинокая лампочка. Мы миновали тот дом, что был виден с дороги, когда нас привез таксист. Оказалось, что шлепать до нужного пункта около ста фута. Территория отеля большая. Странно, что ночью здесь нет освещения. Все такое мрачное и ужасающее.