Стрела сорвалась с тетивы и упала на землю довольно далеко от цели. Трехногий пес поковылял за ней.
Мерфин расстроился. Он-то думал, что стрела со свистом прорежет воздух и вонзится в дерево. А так, получается, он недостаточно натянул тетиву.
Он взял лук правой рукой, а стрелу ухватил левой; от многих лучников он отличался тем, что одинаково хорошо владел обеими руками. Второй раз мальчик натянул тетиву изо всех сил. Когда стрела отправилась в полет, стало понятно, что он действует правильно: снаряд почти долетел до дерева.
В третий раз он прицелился вверх, прикинув, что стрела полетит по дуге и на излете войдет в ствол. Но Мерфин взял слишком высоко, стрела угодила в ветви и упала наземь в ворох сухих коричневых листьев.
Мерфин пригорюнился. Стрелять из лука оказалось куда сложнее, чем он думал. Сам лук скорее всего в полном порядке; дело в его умении… точнее, неумении.
Керис снова сделала вид, будто ничего не заметила.
– Дай мне попробовать, – попросила она.
– Девчонки не умеют стрелять! – Ральф выхватил лук у брата. Он встал боком к мишени, как Мерфин, но выстрелил не сразу, а несколько раз согнул лук, приноравливаясь к нему. Он тоже понял, что гнуть древесину не так просто, но освоился, похоже, довольно быстро.
Хоп между тем притащил все три стрелы к ногам Гвенды, малышка их подобрала и передала Ральфу.
Брат прицелился, не натягивая тетивы, соизмерил стрелу и ствол дерева, не напрягая рук. Мерфин понял, что так и нужно было сделать. Почему подобное так ловко выходит у Ральфа, который не может отгадать ни одной загадки? А брат тем временем натянул наконец тетиву, не рывком, а плавным движением, как будто помогая себе поворотом бедер. Пущенная стрела вонзилась в мягкую кору дуба едва ли не на дюйм. Ральф громко засмеялся.
Хоп поковылял за стрелой. Добравшись до дерева, пес в растерянности остановился.
Ральф опять натянул лук. Мерфин понял намерения брата и успел лишь вскрикнуть:
– Не надо…
Он опоздал. Стрела вонзилась псу в загривок. Хоп упал и забился в судорогах.
Гвенда закричала. Керис прошептала:
– О нет!
Девочки побежали к собаке.
Ральф самодовольно ухмыльнулся.
– Ну как?
– Ты убил собаку! – свирепо прошипел Мерфин.
– Эка важность, у нее все равно только три ноги.
– Ее любила эта девочка, болван. Видишь, она плачет.
– Ты просто завидуешь, потому что не умеешь стрелять.
Тут что-то отвлекло Ральфа. Ловким движением он наложил последнюю стрелу, согнул лук в тугую дугу и отпустил тетиву, еще не довершив нажатия. Мерфин не мог понять, куда брат выстрелил, пока на землю не повалился, перевернувшись в воздухе, жирный заяц, из туловища которого торчала стрела.
Мальчик даже не пытался скрыть восхищение. Не всякий опытный стрелок попадет в бегущего зайца. У Ральфа врожденный дар. Мерфин и вправду завидовал, хотя ни за что не признался бы в этом. Он очень хотел стать рыцарем, смелым и сильным, хотел сражаться за короля, как отец, и его угнетало, когда выяснялось, что воинские деяния вроде стрельбы из лука ему не даются.
Ральф нашел камень и проломил зайцу голову, положив конец мучениям раненого животного.
Мерфин опустился на колени возле девочек и подстреленной собаки. Пес не дышал. Керис осторожно вытащила стрелу из его загривка и передала Мерфину. Не вытекло ни капли крови: Хоп был мертв.
Какое-то время все молчали. Вдруг тишину прорезал мужской крик.
Мерфин вскочил, ощущая, как колотится сердце в груди. Раздался еще один крик, голос был другим. Значит, людей несколько. В голосах слышались злоба и ярость. Явно кто-то дерется неподалеку. Мальчик сильно испугался, как и остальные дети. Все замерли, вслушиваясь, и различили новый звук: кто-то опрометью бежал через лес, хрустя сухими ветками, приминая траву и топча опавшую листву.
