– А что на тебя нашло?
– Она плакала.
– А, чудесно! Значит, ты теперь будешь утешать каждую девушку, которую застанешь в слезах?
– Да погоди ты! Я просто пытаюсь объяснить, как все случилось. Я сам не хотел…
Чем больше он оправдывался, тем сильнее становилось ее презрение.
– Не пори чепухи. Раз не хотел, ничего бы не было.
– Пожалуйста, послушай! – раздраженно воскликнул Мерфин. – Гризельда меня соблазняла, я отказался. Потом она заплакала, я обнял ее, чтобы успокоить, а потом…
– Будь добр, избавь меня от отвратительных подробностей. Я ничего не хочу знать.
Мерфину стало обидно. Он сознавал, что натворил дел, и ждал, что Керис рассердится, но вот презрение ранило.
– Ладно.
Мерфин умолк, но Керис его молчание не устраивало. Она сурово посмотрела на Мерфина и спросила:
– Что-то еще?
Он пожал плечами.
– Чего воздух сотрясать? Ты переиначиваешь все, что я говорю.
– Просто не хочу выслушивать жалкие оправдания. Но ты сказал мне не все.
Мерфин вздохнул.
– Она беременна.
Керис снова его удивила. Ярость сгинула бесследно. Лицо девушки, до того искаженное негодованием, вдруг сделалось умиротворенным. Во взгляде осталась лишь печаль.
– Ребенок… У Гризельды будет ребенок от тебя.
– Может, этого и не случится. Иногда…
Керис покачала головой.
– Гризельда здоровая и хорошо питается. Никаких причин для выкидыша.
– Я ей этого не желаю, – произнес Мерфин, не вполне уверенный, что говорит правду.
– Что же ты собираешься делать? Это твой ребенок. Ты будешь любить его, даже ненавидя мать.
– Мне придется жениться на ней.
Керис обомлела.
– Жениться? Но ведь это навсегда.
– Я зачал ребенка, мне и заботиться о нем.
– Но провести всю жизнь с Гризельдой!..
– Знаю.
– Нельзя этого делать. Подумай. Отец Элизабет Клерк не женился на ее матери.
– Он был епископом.
– А Мод Робертс со Слотерхаус-дич? У нее трое детей, и все знают, что их отец – Эдвард-мясник.
– Мясник уже женат, у него четверо своих детей.
– Но не всегда люди женятся. Ты можешь жить, как жил раньше.
– Нет, не могу. Элфрик вышвырнет меня.
Она задумалась.
– Ах вот как! Ты уже говорил с Элфриком.
– Говорил? – Мерфин поднес руку к опухшей щеке. – Я думал, он убьет меня.
– А что моя сестра Элис?
– Орала как резаная.
– Выходит, и она знает.
– Да. Говорит, я должен жениться на Гризельде. Твоя сестра всегда была против нас с тобой. Не знаю почему.
– Она выбрала тебя для себя, – пробормотала Керис.
«Вот так новость, – подумал Мерфин. – Чтобы надменная Элис положила глаз на какого-то подмастерье?»
– Я ничего такого не замечал.
– Потому что не глядел в ее сторону. Оттого-то она теперь такая злая. Элис вышла за Элфрика, чтобы досадить тебе. Ты разбил сердце моей сестре, а теперь разбиваешь мне.
Мерфин отвернулся. Он никогда не считал себя сердцеедом. Почему же так нелепо выходит? Керис молчала. Юноша мрачно уставился на реку и на мост.
Толпа застыла, ни вперед, ни назад. У южного конца моста застряла тяжелая повозка, груженная тюками с шерстью; наверное, колесо сломалось. Та повозка, за которой плелась Полоумная Нелл, не могла двигаться дальше. Вокруг обоих повозок мельтешили люди, кто-то залез на тюки, чтобы лучше видеть. Граф Роланд со свитой тоже пытался выбраться из города. Он сидел верхом у противоположного конца моста, но даже его присным не удавалось разогнать людей. Мерфин заметил брата Ральфа на гнедом коне с черной гривой. Приор Антоний, очевидно пришедший проводить графа, заламывал руки в полном смятении, а люди Роланда верхом теснили горожан, тщетно пытаясь проложить дорогу своему господину.
