Мир для двоих - страница 21

Он прекрасно понимал, что на самом деле скрывается за её словами, только вот озвучил совершенно иное, как если бы был непричастен к той боли, что скопилась у его ученицы в душе. Стыд или жестокое равнодушие владели им?

– Но о Стамбуле тебе ни к чему забывать. Экскурсия удалась, я с тобой, Босфор великолепен, солнышко светит. Что ещё нужно? Впереди у нас дальняя дорога, и никаких забот. А к мечетям повсюду относись как к архитектурным объектам. Они не так уж плохи, если видеть в них просто здания определённой формы.

– Как скажешь. Я буду думать об этой жаре в особо морозные дни, – отозвалась Эрика более бодрым тоном, хотя это было совершенно не то, что она намеревалась сказать.

Однако молодая женщина давно поняла, что всякое давление на этого мужчину, который считался её дальним родственником, бесполезно. Он не ответит на расспросы. Не станет обсуждать то, что обсуждать не желает, или ввязываться в тему, которая ему неприятна. Единственное, чем на него можно повлиять, так это бегством. Только этот вариант может заставить его задуматься.

Ромеро же прочитал настоящие мысли своей не только и не всегда ученицы за последними озвученными ею словами с лёгкостью. Он знал, что именно ему следует сказать в ответ, только вот слова не шли. Он не мог заставить себя выговорить ни одного из них, как если бы на него напал какой-то внутренний ступор по этому поводу. Он понимал, что молчание только усугубляет ситуацию, но не мог с этим ничего поделать. Напряжение между ними из-за недосказанности будет только возрастать. Чтобы как-то разрядить обстановку, он достал часы, откинул с них крышку и объявил:

– Нам пора потихоньку двигаться в сторону вокзала. Попрощаемся с Босфором и пойдём.

Молодая женщина после этих слов послушно убрала назар, который до сей поры держала в руке и всё разглядывала, в ручной ридикюль, бросила взгляд на блистающие в своей подвижности волны, снующие корабли и летающих бакланов и привычным жестом ухватилась за локоть Ромеро, подсунув под него руку. Она была готова к тому, чтобы продолжить путь, и по её внешнему виду нельзя было прочесть ничего иного.

– Всё-таки мне не хотелось бы сюда возвращаться, – молвила она без сожаления, но с каким-то самоутверждением. – Жизнь в этом хаотическом и диком месте никогда не была бы мне по душе. Я бы тут только мучилась. И никакие красоты Босфора не помогали бы.

– Пусть так, но ни одно место, в котором тебе довелось побывать, не стоит игнорировать, – он объяснял ей всё это, словно она была маленькой девочкой, словно ей вновь было пятнадцать, а он был её наставником во всём. – Это всё же опыт. И знания. О том, как люди живут. О том, где хорошо и где плохо. Сведения о величии и разнообразии мира. Помнишь, что я тебе говорил: никакое знание не бывает излишним.

– Да. Ты говоришь это постоянно.

Она теснее прижалась к своему спутнику, давая понять, что в данный момент ей крайне хорошо на душе. Та вспышка прошла. Теперь она размышляла о том, что было ей в нём хорошо знакомо, и по-новому принимала, насколько он близкий ей человек. Некоторые его советы она глубоко впитала, и стали они её неотъемлемой частью. В конце концов, именно Ромеро сделал её той, кем она являлась. Дал ей знания и навыки, образование, на которое в других случаях она не могла рассчитывать. Была бы у неё без него такая бурная жизнь? И хотелось бы ей жить так просто, довольствуясь обыкновенной участью женщины её круга? Ей всегда есть, что вспомнить о днях своей молодости, а ведь жизнь такая и есть – в ней и радости, и горести. Боли много, да, но такова именно её доля на этом свете. Каждому по заслугам его…