Водитель отдал мне карту обратно, опустил ручной тормоз, перешёл на задний ход и вырулил в обратную сторону. Мы ехали обратно, пока не попали в село Лунна. Там Гоша свернул на просёлочную дорогу.
Карту он мне сказал не складывать. Посоветовал, чтоб я следил за намеченной им дорогой и, если что, направлял движение. В общем, выдвинул меня на роль штурмана.
Да вот только не нравилось мне это, что мы от курса отклонились, плохое было у меня предчувствие.
***
– Welcome to hell, – прошептал Петр, как только мы въехали в город.
Честно сказать, впечатление создавалось именно такое. Всё вокруг будто просырело и поблекло. В новом мире и так цветов кроме серого и чёрного немного, но здесь… Создавалось такое впечатление, что сам воздух бледного оттенка. Его как будто можно было потрогать руками, даже внутри машины была ощутима его тяжесть.
Гоша еле слышно сглотнул: даже ему было не по себе. Ну, это и понятно, сейчас всем было нелегко: дошло до того, что аж Антон снял наушники и теперь внимательно наблюдал за округой.
– Так, парни, думаю об местной АЭС все помнят. Что на счёт самого областного центра не знаю, но думаю, что и в городе радиационный фон немалый. Поэтому… – начал вновь водитель.
– Окна не открывать, сидеть и не высовываться, всё равно мы тут на долго не задержимся – это всё мы уже усвоили, – перебил Макс.
Но он был в чём-то прав, в конце концов, Георгий нам это уже пять раз говорил. Сколько можно? Хотя, человек волнуется, но тут у всех сейчас нервы натянуты.
Я слышал много баек про это место. Некоторые совсем уж фантастические, некоторые содержат, наверное, хоть какую долю правды. Не про одну из них мне сейчас вспоминать не хотелось: жути, придаваемой этим местом, и так хватало. Но воспоминания о телефонных звонках, принимаемые давно не работающими сотовыми и производимые родственниками людей, приехавших перед трагедией в Брест из Гродно, так и лезли в голову. Всякий раз, когда они подымали телефон, сквозь шум помех просачивались только мольба о помощи или просьба, о лишении жизни, их жизни. Как только кто-то пытался что-то сказать в ответ, вызов всегда заканчивался, и телефон затихал, скорее всего, навсегда. Нередко людей, принявших такой вот вызов, приходилось вести к местному психиатру – услышать подобное всякий бы побоялся.
Это самый распространённый слух, почему, да потому что это не вымысел, это действительно правда.
Я помотал головой – чёрт, хватит, сейчас лучше думать о чём-нибудь хорошем… Хотя о чём «хорошем» можно думать в подобный момент? Правильно, ни о чём, потому что нет теперь хорошего, нет светлого, нет прекрасного. Есть мрак, зло и ужас.
– Эй, парни, взгляните-ка сюда, – неожиданно сказал Антон.
Он внимательно наблюдал за ближним домом. Сначала я взглянул на него, вроде ничего не обычного. Но потом в окне первого этажа уловил еле заметное движение. Что это было, я не рассмотрел, но в следующую секунду мне стало не до этого, я, наконец, понял, что заинтересовало листомана.
Из-за угла здания, ничего не замечая вокруг, брёл высокий человек. На первый взгляд ничего особенного, но через мгновение я осознал, что что-то не так. А после я нашёл и ответ: он ведь абсолютно голый. И тут-то я начинал замечать ещё большие неполадки, одной из которых стали огромные, кое-где разорвавшиеся, волдыри на его теле, покрытом странной, бледно-оранжевой, шелушащейся кожей.
