Мир на ощупь. История о стойкости и решимости молодого человека, потерявшего зрение из-за врачебной ошибки - страница 3

– Да, – ответил я. Тогда я искренне верил, что так и будет, однако подозревал, что все не так просто. Сердце щемило.

Доктор ушел, но произошедшее со мной дальше стало одним из тех экстраординарных событий, которые полностью захватывают разум. Пространство передо мной, где только что сидел ортопед, теперь походило на вакуум – полное отсутствие. Я был один. Никого рядом. Никаких привычных звуков. Один на один с простым фактом, да, но также и наедине с грызущим страхом полностью потерять зрение. Мне показалось, что я попал в огромную темную пещеру, где завалило выход и уже заканчивается воздух. Охваченный внезапным приступом ужаса, я перестал замечать даже редкие тихие звуки, доносящиеся из остановившегося поезда. Мой разум застыл – там не было ничего и никого, как и вообще в моем мире. Не было никакого мира. Не было ни прошлого, ни будущего. Там была только моя ошеломленная, застывшая личность, одна. Желудок превратился в камень, и я уверен, что сердце перестало биться во время этого негативного прозрения – как долго это продолжалось, я не мог сказать.

Поезд тронулся с места.

– Хорошо бы вернуться домой, – повторял я снова и снова, пока поезд ехал в сторону Рочестера… Домой. Вот и хорошо. Там, на озере Эри, воздух такой чистый, а голландские вязы на моей улице – отличное укрытие.

В ранние годы у меня был повторяющийся сон. Солнечный уик-энд в конце лета на Кристал-бич, к западу от Буффало в Канаде. Высокий, красивый отец в купальном костюме несет своего пятилетнего сына на спине примерно 18 метров от берега к озеру Эри. Голова отца заслоняет лицо сына. Человек с пляжа увидит только руки мальчика, сжимающие шею мужчины. Оба смеются, когда отец бежит по волнам. Он окунается вместе с сыном в озеро, и, когда вода обдала ребенка, мальчик начинает дрожать и радостно смеяться. Опасность возбуждает его: он никогда раньше не был в воде. Но в объятиях отца он чувствует себя защищенным.

Внезапно отец, все еще держа ребенка, поворачивается и толкает его к берегу. Мальчик поначалу удивлен. На берегу отец на мгновение колеблется – затем с жесткостью доски тяжело падает лицом вниз на твердый мокрый песок, вдавливая в него лицо мальчика. Тот переворачивает отца на спину и видит его остекленевшие и пустые глаза, кровь льется изо рта.

Отец умер. Мальчик сидит и тупо смотрит на меня.

Причина этого сна ясна. В 1946 году я впервые отправился на пляж. Позже в том же году умер мой отец. Он был портным, который с трудом находил время для детей, потому что изо всех сил старался держать на плаву мастерскую.

В последнее утро перед его смертью мы с младшим братом Джоэлом проводили папу до остановки трамвая и помахали на прощание, когда он уходил на работу. Позже нам сказали, что в обед он пошел в аптеку на углу, где упал и умер.

В тот вечер гроб стоял в центре нашей гостиной в Буффало, задрапированный черной бархатной тканью с вышитой звездой Давида – как будто это согревало его. Свечи, символизирующие божественную искру в человеческом теле, горели в красных стеклянных сосудах. Я коснулся гроба пальцами, играя на нем, как на пианино. Я сидел под ним, как хороший мальчик. Помню, как возился с расшитой тканью, свисавшей с гроба. Я знал, что все очень плохо, хотя и не понимал точно, почему. Я был напуган и сбит с толку.

А потом были похороны. Унылый серый день.

По кладбищу гулял ветер. Мы жались друг к другу, как крестьяне. Я стоял среди взрослых у места захоронения, не в силах понять смысл этой немой сцены – как, возможно, любой пятилетний ребенок. Земляные холмики окружали большую прямоугольную дыру в земле. Гроб стоял в стороне. Под мучительные рыдания собравшихся вокруг меня людей раввин начал читать молитву. Отца положили в землю. Гроб опустили почти до самого дна. Между ним и холодной землей было всего несколько сантиметров, но это пространство, как мне показалось, подтверждало, что он не совсем похоронен, а если так, то, возможно, и не мертв. Мы могли бы открыть гроб. Он мог выйти. Вылезай из могилы, возвращайся домой и прими душ. Пообедай и живи своей жизнью. И боль уйдет.