Однако принцесса Сонал могла довольно остро отреагировать на такой расклад событий. В подобных случаях лэндтирсцы говорили, что рыцари нарушили свою клятву, навсегда связавшую их с кем-то другим, и в наказание должны умереть.
– В общем, – со вздохом произнесла Диона, – расклад не самый удачный. Чудесно. Это именно то, чего нам не хватало. А Сонал так и будет здесь жить?
– Куда ты предлагаешь ее переселить? – удивился Гилберт.
– Куда угодно.
– Вот уж нет. Если принцесса пожелает, я найду ей безопасное место, где она будет чувствовать себя комфортно, но если ее устраивает мой особняк, она останется.
Диона процедила ругательство сквозь зубы:
– Она же нас даже за людей не считает!
Это было ошибочное утверждение, ведь к верным рыцарям в Лэндтирсе относились очень хорошо. Впрочем, в словах Дионы присутствовала и доля здравого смысла: если Сонал посчитает их клятвопреступниками, они перестанут быть для нее людьми. Энцелад слышал достаточно про представителей рода Арраны и понимал, что принцесса вполне может отреагировать именно так.
– Я объясню принцессе, что любая попытка оскорбить моих людей будет воспринята мной как личное оскорбление.
– Лучше бы мы допрашивали Кемену, – как бы невзначай пробормотала Диона.
На это Гилберт ничего не сказал и, проверив, что на подносе все расположено именно так, как ему нужно, кивком головы указал на дверь.
Энцелад молча пропустил короля вперед и, одарив сестру предупреждающим взглядом, направился следом. Диона могла возмущаться хоть целую вечность, что уж лучше она самостоятельно продырявит себе руку демоническим рогом, чем будет знакомиться с капризной принцессой, однако все равно сделает то, что прикажут.
Принцесса встретила их не самым дружелюбным способом, швырнув в голову Гилберта подушку, которую Энцелад вовремя перехватил. Выглядела Сонал гораздо лучше, чем рыцарь представлял: светлые волосы, которыми отличался род Арраны, уже сияли золотом, светло-голубые глаза прояснились, а гематомы и следы от многочисленных ранений поблекли.
Принцесса молча смотрела на них и тянулась рукой ко второй подушке, когда дальняя дверь открылась и из ванной комнаты вышла Шерая. Даже не взглянув на Сонал, она холодно произнесла:
– Опустите подушку.
Девушка очень медленно вернула подушку на кровать и неожиданно резко спросила Гилберта:
– Кто с вами?
– Мои рыцари, – с улыбкой, тщательно прятавшей волнение, ответил король. – Не беспокойтесь, они не причинят вам вреда. Вы голодны? Мой повар отлично готовит, уверен, вам понравится.
– Ваша служанка отказывалась говорить мне, где я! – все тем же резким тоном продолжила принцесса, встав с постели и расправив плечи.
– Шерая не служанка, и я попросил ее молчать, так как хотел сам обо всем рассказать. Вы позволите?
Сонал прищурилась, оглядывая его, и спустя несколько секунд кивнула. Гилберт поставил поднос на круглый стол у балкона и аккуратно выдвинул стул.
– Пожалуйста, присядьте, Ваше Величество. То, что я вам скажу, может сильно шокировать вас.
– Не указывайте мне, что делать. Я в состоянии сама принять решение.
Энцелад заметил, как Шерая подняла глаза к потолку и качнула головой.
– Я пойду, – произнесла маг, обращаясь к Гилберту, но принцесса повернулась к Шерае с таким видом, будто отчитывались перед ней. – Марселин принесет нужные отвары через час.
– Будь осторожна и не задерживайся. Рыцари ждут тебя внизу.
