А Андрос Собакин между тем продолжает свои обоснования того, что без него эмигрантский поток будет не полон (и даже здесь прорывается его внутренний код), где он, естественно, не собирается посвящать Брунгильду в то, в чём он никогда не признается и что никогда не будет доступно людям без его возможностей воплотить в жизнь самые свои пакостные желания (почему-то только такие на ум приходят, когда о них заговаривают). – Я об этом никогда не распространялся, – как бы по секрету делает это вынужденное заявление Андрос, сразу поясняя с чем оно вызвано, – и это не потому, что к этому меня призывает ложная скромность или эта информация крайне критического качества, а дело тут в моей некоторой суеверности. Как у нас говорят, не говори о чём-то, а то не сбудется. Но если это необходимо и станет входным билетом в новый для меня мир, то я готов раскрыть свои карты. – На этих словах Андрос пододвигается к столу, несколько пугая Брунгильду такой своей к ней близостью и неустановленными намерениями, и уже отсюда конфиденциальным тоном голоса озвучивает то, что он никому, кроме теперь Брунгильды не говорил.
И тогда получается, что Брунгильда единственная, кто будет посвящена в эту его тайну. А это налагает на неё огромную ответственность. О которой Брунгильда пока что ничего не знает, но что-то ей тревожное в душе подсказывает, что без уточнения ею своих прав на эту информацию, было бы глупо брать на себя эту ответственность. Вот только ей не даётся право и время заявить о своих правах дать отвод и Андрос уже начал посвящать её в тайны своей души и сердца, и намерений.
– Я вообще-то научного склада ума человек. – Говорит вот такое Андрос, не сводя своего взгляда с Брунгильды, и чуть ли не сразу её разочаровывает. Она-то подспудно ожидала более чего-то сложного и опасного. Такого, что подвело бы её к повышению по службе, или на крайний случай, под монастырь (она окончательно разочаруется в мужском человечестве, которому был дан шанс себя оправдать перед её глазами, а он в очередной раз не воспользовался этим шансом), а тут такая…Прямо нет слов, даже родных для Брунгильды, а для Андроса мутор какого-то. А Брунгильда ещё дура хотела сослаться на своё иноязычное трудно понимание Андроса, если он сейчас начнёт её запугивать сложными для её душевного спокойствия предложениями.
– Я, мол, вам дорогуша (что это уже значит?!), со своей стороны предлагаю руку, сердце и морально-физическое удовлетворение. А от вас всего-то нужно всё это от меня принять на территории вашего государства. Как по мне, то достойное для вас предложение. – И вот как быть и что дальше думать о своей работе и счастье, а также об Андросе Собакине и этом его безнравственном с любой точки морали предложении Брунгильде. Только одно ей ясно – с придыханием, с ущемлением сердца и бюстгальтера.
Но Андрос, как и все представители мужского народонаселения, оказавшиеся на той стороне стола перед Брунгильдой, повёл себя ещё значительней безнравственней и подло, выступив с ничего не имеющим общего с её ожиданиями безнравственного предложением, таким образом указав на неё в деле корня всех проблем и зла, раз она выступает застрельщиком вот таких предложений. И он начал озвучивать какие-то прямо скучные и получается, что безнравственные с этого фокуса рассмотрения вещи.
– И у меня есть некие секретные разработки, которые могут заинтересовать людей, кто в теме. – Вот такую бредятину и глупость начинает озвучивать Андрос, как это делает каждый второй заявитель на получение статуса беженца от политического преследования. Но как спустя немного выясняется, то Андрос в этом деле пошёл куда дальше, и он беженец от самого себя. Правда, Брунгильда уже в пол уха его слушала, так как была в нём разочарована, и она уже наперёд знала, что он дальше скажет. Типа здесь ходу моим научным открытиям и разработкам не давали, ссылаясь на их антинаучность. А вот у вас полная свобода и как я слышал, то дают ход даже самым безумным и сумасбродным идеям, лишь бы они побольше финансирования под себя предполагали. И что есть здесь антинаучно и отрицательно, то у вас, на другом полюсе мировоззрения и антагонизма, как раз научно и здраво.
