Читать онлайн Андрей Аликсеев - Мир Умбра

К седьмой кружке у пива пропал вкус. Всё было на месте – яркий насыщенный цвет, лёгкий солодовый аромат, стойкая белая пена. Даже температура напитка была в норме – по слегка запотевшей кружке стекали слезинки конденсата. А вкуса не было. Я махнул рукой официанту:

– Ты что за пойло мне притащил?

Длинноволосый, худой как Кощей, парень сделал вид, что не расслышал оскорбительного тона и, слегка улыбаясь, ответил мне:

– Не узнаешь свое любимое? Может быть, тогда уже хватит?

– Семёныч, не зли меня! Без твоих умных советов как-нибудь обойдусь. Дай нормального пива! Разбавил, небось? – Я хватил кулаком по столешнице.

– Вижу, ты не в настроении, Илья, – официант ловко подхватил кружку и скрылся за барной стойкой. Через пару минут новая кружка, как по волшебству, появилась передо мной.

Изрядно отхлебнув, я посидел, пытаясь оценить вкус, помотал головой и вздохнул:

– Всё равно дерьмо. Слушай, Семёныч, вы чего таким дерьмом народ поите?

Кощей помолчал, исподлобья глядя на меня, а потом вдруг спросил совершенно не по делу:

– Илья, а чего ты опять один бухаешь? Куда Тарас пропал?

– Ну и какого хрена ты мне в душу лезешь? Иди, работай лучше. – Я кивнул головой на зал.

– Да кроме тебя и музыкантов больше никого и не осталось, закрываемся уже скоро.

Я обвёл глазами пустой зал – отыгравшие свою программу музыканты собирали инструменты, устало перешучиваясь, да ещё у дверей тискалась парочка. Действительно, за столами оставался только я.

– Да, опять один, – грустно подтвердил я и опрокинул в себя остатки. Пенные усы ненадолго украсили моё лицо, пока я не смахнул их рукавом своей потрёпанной джинсовой куртки. – Ещё нальёшь?

– Всё, кассу сняли, давай домой! – Официант забрал из моих рук пустую кружку и скрылся в подсобных помещениях.

– Главное, понимаешь, – не обращая внимания на отсутствие собеседника, продолжил я, – ведь друг-то у меня один. И всё. Родители уехали, с девушками мне как-то не везёт, а на работе и поговорить особо не с кем. А Тарас, с ним… Короче, я за него готов…

Я помолчал, пытаясь собрать разбегающиеся мысли, опять глубоко вздохнул и продолжил говорить с пустотой:

– Ты ведь, Семёныч, знаешь, мы с Тарасом с самого детства дружим. Мы же вместе с ним огонь и воду… Он для меня больше, чем друг. Брат! А теперь у него какие-то секреты. Пропадает всё время. – Я выплёскивал из себя всё, о чём передумал в последние дни, что давило на сердце. – Как бы он в историю какую не влип. Надо бы с ним серьезно поговорить. Разобраться надо. Друг он мне или нет?

Из подсобки появился Кощей, уже переодевшийся в цивильное:

– Ты прав, надо с Тарасом разобраться. Вот утром с ним и поговоришь, когда выспишься, да протрезвеешь.

Наверное, он прав, пойду домой, посплю, утро вечера мудренее. Я сильно покачнулся, поднимаясь со стула. Изрядно штормит. Пришлось даже схватиться за угол стола. Крепко сжал веки и стал трясти головой, надеясь выбить из неё весь хмель. Резко распахнул глаза и оглядел непривычно безлюдный зал: в полумраке весело перемигиваются друг с другом светодиодные ленты. Над головой свешиваются огромные тележные колеса на мощных цепях. Заливая столики мягким оранжевым светом, слегка покачиваются потрепанные абажуры. Уборщица со скрипом толкает обшарпанные деревянные стулья и лавки и ожесточённо размахивает грязной тряпкой.

Ресторан не без недостатков, но я его обожаю. Можно сказать, прикипел к нему. Свой дух, неповторимая атмосфера, уют. Ко всему прочему – вкусные напитки с неплохой едой, знакомые работники, почти всегда классная музыка – и всё это в пяти минутах от дома. У нас Тарасом уже давно завелась традиция посидеть здесь в пятницу или в субботу с вечера и почти до закрытия. Только в последнее время я всё чаще появляюсь здесь один. Сижу, пью, с каждым разом становлюсь все более угрюмым и раздражительным. Вот уже на ребят срываться начал. Просто очень не нравятся мне такие перемены. Мы с Тарасом раньше и пары дней друг без друга не могли провести, а теперь он что-то от меня скрывает, занят всё время… Вот как съездил к отцу полгода назад, так и началось.

– Пока, Семёныч, зла не держи, наорал я на тебя сегодня. Прости. Честное слово, неудобно, – я протянул Кощею пару бумажек, – возьми, будь другом, тем более я у тебя лишнюю кружку ещё вытянул бесплатно.

– Да ладно, ничего страшного! С Тарасом заходите вместе. Завтра хорошая команда играть будет. – Рот у Кощея расплылся чуть ли не до ушей, деньги он сцапал и резко оглянулся – не видит ли кто-нибудь. Насколько я знаю, у них принято делиться чаевыми. А парень явно не в восторге от этого правила.

Я кивнул ему на прощание и, придерживаясь рукой за красные кирпичные стены, двинул к выходу. «Так, стоп! Ну-ка, давай завернём в заведение для мальчиков», – мой внутренний голос остановил меня на полпути. Действительно, пива было выпито немало. Пока я мыл руки, из грязного, треснутого зеркала на меня уставился высокий, слега помятый молодой человек в кроссовках, джинсовых брюках и куртке. Много алкоголя, отсутствие сна, грустные думы – вот внешний вид и страдает. Надо как-то взять себя в руки, привести мысли в порядок, да и переодеться не помешает.

– Ну, чего вылупился? – поинтересовался я у своего отражения. Оно лучезарно оскалилось ровными белыми зубами в крупных губах и тряхнуло давно не стрижеными кудрями. Потом махнуло мне рукой и отвернулось. – Ладно, пока, до встречи, старик! – кинул я ему напоследок.

На улице уже светлело. После душного зала свежий утренний воздух подействовал, как ватка с нашатырём. Я зевнул, закинул руки за голову и с наслаждением, до хруста в пояснице, потянулся. Бодрящий ветерок, первые лучи солнца, родные улицы, пока еще свободные от людей и машин – я широко улыбнулся, слегка поёжился и зашагал сквозь арку на улицу.

«Сейчас отосплюсь и пойду к Тарасу, разберусь с ним наконец-то, хватит мне по ушам ездить…», – продолжал я размышлять, неспешно переходя Садовую улицу и разглядывая знакомые чуть ли не с пелёнок дома.

Пока притихший северный город дремлет, становится заметно, как меняется его лицо – вот здесь появился новый магазин, здесь наконец-то убрали уродливую вывеску, а тут недавно был пожар и теперь копоть мерзкой кляксой украшает фасад памятника архитектуры.

Или вот этот удивительный дом со свадебными платьями во всех окошках. Во время моего детства был местным пугалом – разваливался, стоял заколоченным, с выбитыми стеклами. Жуть жуткая. С фантазией у нас в те годы было всё отлично – мы представляли, что это замок с привидениями, рыцарями, принцессами и драконами. А родители, перешёптываясь, говорили что-то про маньяка и требовали не приближаться к бетонному забору, ограждавшему таинственный замок. Казалось, ничто не сможет спасти развалюху – проще снести и построить красивый новый дом. Хорошо, что кто-то купил, вложился и вернул почти утраченную жемчужину горожанам. Реставраторы постарались, и теперь возрождённый фасад своим игривым, весёлым обликом дарит всем обратившим на него внимание хорошее настроение. Я много раз видел, как люди, разинув рот, любуются, тянутся за фотоаппаратами и телефонами.

Обожаю родной город – можно каждый день находить что-то новое, прежде не замеченное в суете, а потом замирать в удивлении и восторге. Свой район я уже обследовал вдоль и поперёк. Все закоулки и сквозные дворы, незакрытые чердаки и подвалы, все интересные места знаю с малых лет. Родился на улице Маяковского, в детский сад пошёл на Гороховой, а на канале Грибоедова окончил школу. Теперь работаю в автосервисе на Бойцова. Кино, кафе, рестораны, магазины, рынок – всё рядом, рукой подать. Жизнь здесь бурлит и кипит днём и ночью уже лет триста. Наверное, поэтому покидаю родные пенаты я крайне редко – ведь здесь есть всё, что нужно.

За все свои двадцать пять лет только дважды я уезжал отсюда: в девятилетнем возрасте летал с родителями в отпуск за границу, а в восемнадцать пошёл за компанию с Тарасом в военкомат и оттуда в армию. Теперь два раза в год приходится ездить сдавать сессию в заочном институте, который мне кажется на другом краю света – ехать на метро где-то с полчаса и пёхом ещё телепать минут пятнадцать. Честно говоря, даже от таких поездок мне становится не по себе. Когда родители предложили мне переехать с ними заграницу, категорически отказался – не мог представить, как буду жить без своего друга и без родного города. Так я и стал единоличным обладателем небольшой, но очень уютной родительской квартиры в историческом центре и относительно свободным человеком.

В подъезд я зашёл почти трезвым (как мне казалось) и в приподнятом настроении – решение принято, Тарас от разговора не отвертится. На пороге меня встретил неистребимый дух петербургских парадных, который ничто не смогло вытравить, даже два года назад проведённый капитальный ремонт. После утренней свежести улиц почти сшибает с ног. У нас на третьем этаже живет кошатница. Не знаю, сколько там пушистиков, но запах… Боролись с ней всем подъездом, писали жалобы и заявления. Но старая мадам со своими подопечными не сдаётся. Чтобы совсем не задохнуться, было принято общее решение – открыть настежь окна в пролёте лестницы над вторым этажом. Зимой конечно прохладно, но это лучше, чем задыхаться и кашлять. А весной-летом даже такие меры не спасают от ароматного амбре.

Я почти уже поднялся к своей квартире, когда споткнулся о развязавшийся шнурок и остановился его завязать. Один за другим прозвучали два лёгких хлопка и поначалу я решил, что гуляют рамы от сквозняка. Как бы стекла не посыпались… Но тут же на площадке кто-то охнул, послышались сопение и возня. Затем некто хрипло и очень тихо, по складам, произнёс:

– Где ка-мень?

– Какой ещё камень? – прошептал другой. Голос у него сдавленный и испуганный, но чем-то неуловимо знакомый…

– Где ка-мень? – медленно, раздельно произнося буквы, просипел первый. И хотя интонация почти не изменилась, у меня по коже побежали мурашки – настолько жутко прозвучал вопрос.

«Может лучше свалить, пока тут такие разборки?» – прикинул я.

Второй явно испугался значительно больше меня, его голос задрожал, мне даже показалось, что я слышу, как застучали его зубы:

– Нет у меня камня! – Раздался удар, кто-то всхлипнул и застонал. – Он у Яна! Ты же его… – отвечавший захлебнулся от очередной оплеухи. В ту же секунду меня будто ударило током – я узнал голос и рванул наверх – Тарас в беде! В тусклом свете закрашенного желтой краской плафона видны были три фигуры: мой друг, схвативший его за горло невысокий коренастый человек в длинном темном плаще и ещё один в таком же плаще и примерно такой же комплекции. Последний резко развернулся, услышав топот на лестнице. Рука его выскользнула из-под плаща.

Так и не завязанный шнурок спас мне жизнь. В спешке я наступил на него и грохнулся на лестницу. Со всего маху приложился головой о выступ ступени. Пуля прошла в нескольких сантиметрах от головы, срикошетила от стены, вышибив из неё здоровенный кусок штукатурки, и ушла в окно. Грохот выстрела, звон разбитого стекла и страшный крик Тараса, согнувшегося от нового удара, наверняка должны были разбудить соседей. Внизу хлопнула дверь и Василий Петрович, сосед с первого этажа, заорал в пролёт: