— А говоришь, что не врешь.
— Мне пришлось!
Он сел на диван, поставил локти на колени и опустил голову на руки. Я смотрела на его широкую спину, забитую татуировками. Никогда не любила узоры на теле, но его тату почему-то захотелось рассматривать часами. Мамочки, а вдруг он зэк какой-то? Вдруг его ищет полиция? А я его укрываю! Боже…
— Вещи мои где? — мужчина резко повернулся ко мне.
Я от неожиданности подпрыгнула.
— Что ты шугаешься? Сама ко мне в койку запрыгнула, а теперь строишь из себя невинность.
Я просто в шоке от его слов! Не могу поверить, что он подумал, что…
— Никуда я не запрыгивала! Вы сами меня… Против моей воли! Я… Я…
— Больно сделал? — поморщился. — Блть, ничего не помню. Прости, медсестричка. Может, врачу покажешься?
— Зачем мне? — не поняла я.
— Не болит? Я обычно не нежничаю, а в отключке хрен знает, как веду себя.
— Та… нормально.
Он странно на меня смотрит.
— Понравилось? Повторим? Только давай сама, я на спине полежу.
Смотрю, как он ложится на спину и тянет меня за лодыжку к себе.
— Вы что творите? Пустите! — вырываюсь я.
— Чего орешь? Понравилось же, — ухмыляется.
И тут до меня доходит! Внезапно, резко, стремительно. Он думал, что мы занимались сексом! Какой ужас.
Я пулей слетаю с дивана, прижимаю руки к колотящемуся сердцу.
— Мы просто спали вместе! СПАЛИ! Я хотела на полу, но вы не дали! Когда полезла за подушкой, вы просто уложили меня рядом с собой! Я не такая, я… Как вы могли подумать? — в моих глазах стояли слезы.
Какая же я дура. Зачем вообще ему помогла?
Прячу лицо в ладонях, не хочу смотреть на него. Слышу, как скрипит диван, он подходит совсем близко. Прижимает к себе, обнимает.
— Пустите, — вырываюсь я.
— Тихо, девочка. Ты молодец, хорошая, жизнь мне спасла. Спасибо.
— Зачем тогда гадости говорите?
— Не подумал нормально. Проснулся непонятно где, с тобой под боком, вот и сложил два плюс два.
— Как-то совсем плохо у вас с математикой, — язвлю я.
А сама вырываться перестала. Тепло его тела и нежные поглаживания по спине так успокаивают.
Он смеется, этот звук вибрацией проходит по моему телу и оседает где-то в животе.
— Ой, — говорю я и тут же отшатываюсь от него. — Ваши раны! Их нельзя тревожить.
— Жить буду, — отмахивается он.
— Нет! Их надо обработать, а то инфекция, я читала…
— Кира, не суетись. Я сейчас пойду в душ, найдутся какие-то вещи? Ты говорила, что брат помогал.
— Да… Но я не думаю, что размер подойдет… Что нибудь подыщу.
— Отлично, где ванная?
Я веду его в ванную, а потом иду к Даньке в комнату, роюсь в его шкафу в поисках одежды. Нашла шорты и футболку, оставила на двери ванной. Сама бегу в комнату и звоню брату. Не берет. Время уже десять утра, а за портфелем он так и не пришел, засранец. Пишу ему гневное сообщение. А потом иду на кухню, ставлю чайник на плиту. Просто рухаюсь на табуретку, такое чувство, что из меня выкачали абсолютно все силы. Я просто в шоке от того, как моя жизнь перевернулась за последние двенадцать часов.
Мне даже страшно думать, что будет дальше. Я всеми фибрами души чувствую, что встреча с этим “Иваном” роковая и моя жизнь изменится: до и после. Может, я просто себя накрутила? Но моя интуиция меня еще ни разу не подводила. И что же делать? Просто выпихать его за дверь? Но никто не должен его видеть, это нужно делать под покровом ночи. Но я же не могу оставить его здесь! Я боюсь его, реально боюсь. Он хоть вчера и лежал умирал, но сегодня уже полон сил и энергии. Еще и подумал, что мы… Фу.
