– Из-за формы? – Оторвав взгляд от бумаг, произнес второй преподаватель. Магистр Шон Нимрой, прочитала я табличку на столе
– Верно! Как там можно поступать? Это совершенно неприемлемо!
Оба преподавателя смерили нас взглядом.
– Ну, мисс Фрим, конечно, хватила лишку, а вот мисс Тиволи и Лайонел выглядят приемлемо. В чем проблема?
– Я думаю, речь про парадное платье Лайонел, – нахмурился Хант. – Кому-то явно стало завидно, раз вам пришлось его снять и нести в руках
Я смущенно попыталась спрятать проклятое платье за спину.
– А, вот оно что. Не в курсе был, – Нимрой потянулся. – Давай обмен? Я беру все бумаги, а ты этих студенток.
– Идет, – с облегчением произнес Вэлкс Хант. Фраза звучала как продолжение разговора, начатого раньше, и мы ничего не поняли. Магистр Нимрой тем временем собрал тетради и журналы и свои, и Ханта, и вышел мимо нас из кабинета.
– Итак, кто пожаловался?
– Никто, в том-то и дело! – Воскликнул дядя.
– Раз никто не жаловался, то в чем проблема? – Вэлкс Хант явно не мог понять, очевидно, посчитав, что кто-то всё-таки написал жалобу в деканат на мой вчерашний наряд.
– Кто-то запугал мою воспитанницу и забрал дорогое платье! Вместо этого, она в форме этой… Тиволи! Это вымогательство!
– Это не я… Это моя сестра, – вдруг всхлипнула Прим. – Но мы просто поменялись формой, клянусь!
– Лорд Тревор, я разберусь. По всей строгости. Будьте уверены, – в голосе мужчины было раздражение. Дядя не хотел уходить, и еще раз пять повторил про то, какая я бедная, несчастная, и какие все вокруг злые и плохие, и как бесценно платье. В итоге Хант всё-таки выбрался из-за стола, подошел к двери, и недвусмысленно открыл ее перед дядей. После того, как он выпроводил лорда Тревор, вернулся на место и уставился на нас.
– Начну с простого. Кензи Фрим, верно?
Брюнетка в брюках кивнула.
– Полагаю, ты попала под горячую руку. В уставе академии написано про юбки для девушек, но нет запрета на брюки. Не знаю, как ты их получила, но они форменные. Так что можешь идти.
– Спасибо, сэр. А как к вам на дополнительные занятия записаться?
Я впервые услышала голос Кензи. Низкий, чуть хрипловатый. Он был бы очень приятным,если бы не манера говорить: резкими, будто рублеными кусками фраз. Звучало похоже на армейскую речь Ханта.
– Кто-то служил? – прищурился мужчина, тоже поняв что-то.
– Брат. Четвертый отряд. Он меня воспитал.
Кензи будто кодовое слово назвала. Хант протянул ей руку сам.
– Буду рад. Расписание дополнительных занятий вывесят в конце недели. Сейчас свободна.
– Хорошо, сэр.
Она вышла, и мы с Прим остались вдвоем под суровым взглядом мужчины. Вблизи я рассмотрела тонкий шрам на правой скуле, и мелкие морщинки, которые махом возникли когда он нахмурился.
– Вы поменялись формой, как я понимаю?
Мы закивали.
– Хорошо. Тиволи, можешь быть свободна. К тебе нет претензий.
Прим тут же выскочила из кабинета и я осталась один на один с суровым военным. Одно радовало: отчислить меня не смогут. Как ни посмотри, я не виновата.
– Чего ты хотела Лайонел? – вдруг резко спросил он. – подставить эту наивную простушку, которая виновата только в том, что ее сестра – твоя фанатка?
– Я хотела быть как все, – тихо произнесла я. Почему, почему сейчас выговаривают мне? Как так вышло, что виноватой оказалась я?
– Как все? – он посмотрел в потолок, прежде чем продолжить, – ты – другая, и пользуешься этим. Просто захотелось поиграть в хорошую девочку в академии. Но стоило потерять платьишко, как побежала жаловаться дяде…
