Нимрой усмехнулся.
– Это понятно, Хант. Я могу или забрать бумаги, или разобраться с кем-то из нарушителей, которых приведет ректор. В первые дни всегда кто-то из перваков лажает… Я вот всякие разборки терпеть не могу.
– Забирай бумаги, – с людьми все-таки проще.
– Еще никто не пришел, – Шон пожал плечами, и мы вернулись к журналам и учебным планам. Но буквально через пару минут дверь открылась, и мне на стол рухнуло белое платье Сиротки.
Нимрой с довольным видом забрал бумаги и ушел, а я уже пожалел о нашей договоренности. Потому что одно дело просто с какими-то студентами разбираться. Другое дело – с Сироткой. Да еще и отчим этот бесноватый.
С трудом спровадил лорда Тревора, затем отпустил девчонок. Хотелось наорать, но я сдержался. Вот как, как поверить что эта призрачная фея, эта хрустальная кукла хочет быть похожей на Ледяную Осень?
Я видел однажды легендарную Винтери Лайонел. Сила, бесстрашие, уверенность – у девчонки не был ничего от матери, кроме внешности. Глупая, избалованная, беззащитная, неприспособленная. Не умеющая дать отпор. Не в состоянии даже свою тетрадку у идиотки-однокурсницы отобрать.
И мне ее тренировать? Эту вот … в белых туфельках. К слову о тренировках… Я вздохнул.
Взял за практику вставать на час раньше, чтобы после пробежки успеть взять в библиотеке книги и в очередной раз учить названия заклятий. К примеру, «Процесс Симуляции Затрудненной Нейтрализации» и «Синхронизация Механизма Атакующего Воздействия», прописанные в учебниках для студентов являлись простыми заклинаниями: восстановление защиты и то, что мы в армии называли «тычок в зубы».
Так что я сидел в пустой аудитории и переводил для себя учебный план с академического языка на нормальный, и не заметил, как скрипнула дверь. Только когда раздался шелест ткани и тихие, сдержанные ругательства, я поднял взгляд и увидел тонкую девичью фигурку. Она стояла ко мне спиной, длинные белоснежные волосы спускались до талии, дорогое платье небрежно валялось на столе, а Сиротка прятала свои изящные ножки под длинной форменной юбкой. Девушка явно думала, что в классе никого нет. И сейчас обнаружить свое присутствие – как-то неловко. Будто я специально сказал ей сразу, что я здесь.
Но когда она принялась застегивать блузку, я неловко дернул плечом, и книга упала на пол.
Лайонел повернулась, и ее испуг, казалось, отпечатался на стенах беззвучным криком. Она пискнула «Извините», выскочив из аудитории как новобранец на севере из пещеры с медведем.
– Вот дурочка, – пробормотал я, – это же мне нужно извиняться.
На столе, где лежало платье, блеснуло что-то круглое. Я подошел и поднял карманные часы на цепочке, а к ним прицеплен жетон академии. У меня вырвался вздох. Общаться с Сироткой не было никакого желания, тем более смотреть ее расписание, идти к ней в группу, где еще и сын Бэлфэйра… Да и вдобавок, у меня четыре пары подряд сегодня.
Я написал короткую записку со временем и требованием явится ко мне в большой перерыв после второй пары, свернул в самолетик и магией отправил записку прочь.
Придет за часами – извинюсь за этот неловкий инцидент, что невольно подсмотрел. Дело чести.
А потом выговор сделаю: чтоб не бросала пропуск где попало.
