Расспрашивать не стала, да он и не сознался бы. Слишком много особенных словечек проскальзывало в его речи, а некоторые жесты выдавали в нём человека с особым прошлым. Обычный человек вряд ли обратил внимание, но не я. Папа был военным, и я всё ещё помнила, каким он был, как разговаривал, как принимал сложные решения.
Наш инструктаж длился почти весь рабочий день. Много информации, невероятное количество деталей, дотошное изучение «объекта», как его назвал Арс, и тщательная подготовка к роли моделей. Даже обедали в кабинете Эльвиры, продолжая обсуждать разные варианты развития событий.
На следующий день планировалась важная встреча с «объектом», поэтому Эльвира освободила нас от работы, велев хорошенько отдохнуть и настроиться.
– Дуры, – выдёргивая меня из потока мучительных размышлений, подтвердила Машка и, остановившись, повернулась ко мне и вкрадчиво проговорила: – Я пойму, если откажешься, но не отговаривай меня. Всю жизнь я чего-то боюсь, старательно избегаю рисков, но сейчас… Это шанс для меня сделать что-то стоящее, чего-то добиться, на что-то повлиять. Я еду, и точка.
– Одну я тебя не отпущу, – не раздумывая, отозвалась я и, покачав головой, горько усмехнулась: – Наши не сдаются. Всё получится. Я боюсь, но мы все продумали. К тому же Эльвира обещала найти нам надёжное сопровождение.
– Я тоже боюсь, – прошептала Машка. Её губы задрожали, но, сдержавшись, она улыбнулась и, изобразив пальцами кавычки, выдала таинственным шёпотом: – Машка – спецагент. Звучит?
– Звучит, – подтвердила я и, не удержавшись, рассмеялась. Приобняла подругу за плечи и, увлекая к дому, мурлыкнула: – Дурында ты, а не спецагент.
– Ой, кто бы говорил, – огрызнулась она и, пихнув меня локтем, заразительно рассмеялась. Потом перевела взгляд вперёд и, ойкнув, резко остановилась, испуганно пролепетав: – Кажется, не всё так просто. Кира, как бы тебе твой жених не запретил так рисковать.
– Какой жених? – фыркнула я и, проследив за её взглядом, осеклась.
У нашего дома стояла до боли знакомая машина, а около неё ждал Виктор. В его руках красовался огромный букет роз, а лицо бывшего жениха отражало робкую надежду и тоску одновременно.
Дёрнув Машку за руку, попыталась пройти мимо, но Виктор не дал. Шагнул к нам и, преградив путь, хрипло попросил:
– Кира, прошу тебя… Мы можем поговорить? – бросил многозначительный взгляд на притихшую Машку и, стиснув зубы, тихо добавил: – Наедине. Пожалуйста. Удели мне десять минут. Прошу…
– Пойду, ужин разогрею, – даже не поздоровавшись с Виктором, пробормотала Машка и, глянув на меня многозначительным взглядом, быстро направилась к подъезду.
– Говори, – проигнорировав протянутый букет, буркнула я и, поджав губы, отвела взгляд.
Понимала, что, если быстро уступлю, перемирие продлится недолго, а последующие претензии могут иметь более глобальные последствия для моей самооценки, карьеры, да и жизни в целом.
Виктор прерывисто выдохнул и, шагнув вплотную, осторожно предложил:
– Сядем в машину? Выслушай. Я не буду ничего требовать или давить, обещаю.
– Сейчас не будешь, – скрестив руки на груди, поправила я и, посмотрев в упор, добавила: – Знаешь, я не готова к отношениям, которые будут…
– Кира, неужели ты готова перечеркнуть всё, что было, и так просто разорвать нашу помолвку?
– Хорошо, – смутившись, ответила я и, подойдя к машине, предупредила: – Десять минут, и я уйду. Завтра тяжёлый день, так что…
