В заключительном акте этой драматичной эпопеи, в полном «ни в какосе», ориентируясь исключительно по приборам, я вызвал «Убер» и пополз искать нужную машинку под управлением человека с живописным именем Аслан. Едва завалившись на заднее сиденье после непродолжительных поисков, я поник в ожидании, как было положено – либо решительных угроз в стиле: «Только попробуй заблевать сиденья из новой, дорогущей алькантары», либо жалостливых историй, про очередной рейд гаишников на таксистов в Пулково. К моему удивлению, не было ни того, ни другого. Не было вообще никаких звуков со стороны водительского кресла.
Озадаченный, я давай накручивать окружности глазами, чуть ли не в паническом настроении, пока не наткнулся на листок бумаги, приклеенный к спинке сиденья прямо перед моим носом. Записка гласила: «Привет и добро пожаловать. К сожалению, я – глухой. Поэтому если хотите что-нибудь сказать – пишите в чат, либо в заметках на своём телефоне. Приношу свои извинения за неудобства, но музыка, по понятным причинам, в моей машине не предусмотрена. Благодарю за понимание. Удачного дня. С уважением, Аслан».
К таким поворотам жизнь меня не готовила, и я, потихоньку приходя в сознание, просто пристегнулся, уткнувшись носом в холодное стекло, ловя порции ослепительных блик встречных автомобилей, пока окно в конец не запотело изнутри.
На Троицком начался затор, и наша с Асланом «царская колесница» встала на нём, как на посту, в окружении ей подобных карет. Всё было тихо и монотонно, пока нас нагло не подрезал какой-то фраер на пятой «БМВ». Этот самый, с позволения сказать, субъект, опустил тонированное стекло и жестами принялся демонстрировать своё негодование. Не получив вразумительных разъяснений по причине нашей общей с Асланом, но в силу разных обстоятельств возникшей, дисфункции речевого аппарата, этот умелец просто взял и оттормозил наш транспорт в среднем ряду.
Что делает Аслан, пока я медленно сползаю на коврик, шокированный происшествием? Он спокойно, без всякой толики надменного пафоса, видимо привыкший к подобным выходкам, открывает бардачок, вынимает оттуда ствол, звонко передёргивает затвор и выходит из машины под сигнальный свист всего потока.
Что было дальше? Как только на горизонте дерзилы замаячила потенциальная угроза сквозной вентиляции в чердаке, тот, отправив по известному адресу свои бездарные попытки самоутвердиться, дал по газам и сорвался прочь. Ну как прочь? До куда хватило места, прежде чем он снова уперся в непролазные четырёхколёсные джунгли. Вот это я понимаю – безопасность на уровне. Заслуженные пять звёзд ушли в копилку Аслана, как только он остановился у нужного подъезда, и я лихо уплыл, не заплатив.
Там кучковался кокой-то невыразительный контингент, и я, вспомнив, что в рюкзаке осталась недопитая коробка «Монастырской трапезы», двинул к двери с ощущением, что всё самое худшее, что могло случиться, уже случилось. Думал ещё забежать за шавермой – за углом ларёк стоял, а у меня оставалось кровных мелочью сто тридцать рублей, но потом вспомнил, как её готовили на моих глазах и передумал. Там не то, что дефицит перчаток – ещё и руки вытирают сначала об соседа, а затем об собственную жопу.
Жизнь и впрямь со специфическим чувством юмора. В общем, как говорится, беда не приходит одна. В моём случае, сия блядина всех подружек с собой притащила. Судьба подкинула щепок в пламя. Когда я проходил мимо этой гоп-компании, меня окликнули.
