- Ну и куда это мы устремились мелкой рысью меня не дождавшись?
Регина обернулась. Ей улыбался повзрослевший Марик.
Уже к полудню молодые люди были на даче, где их ждали Ада и Нора.
Дни, заполненные солнцем и морем дикого пляжа, сменялись вечерами в Городе, прогулками по бульварам и улицам, посиделками за выносными столиками кафе, поздними ужинами в ресторане, где продолжал работать Марик.
Его музыка, его одухотворенное лицо, казались Регине прекрасными, не напрасно когда-то, много лет тому, его сестра Нора сказала: «Красив, как молодой еврейский бог».
Марик относился к девушке ровно, ничем не выделяя ее из многочисленных Нориных подруг, а Регина, уставшая от нелюбви и одиночества, придумывала себе тайный смысл в его словах и взглядах и влюблялась с каждым днем все сильнее.
Вечером Марик, Нора и Регина в обязательном порядке должны были вернуться на дачу. Никаких ночевок в городской квартире! Если "детей" не было после часа пополуночи, Ада начинала нервничать, обзванивать всех знакомых, и вполне могла пуститься на поиски. Ну а если бы где-то нашла непослушных отпрысков - скандал был бы неминуем. Страшный скандал! Ведь Ада была настоящей, «правильной», еврейской мамой. И никакого значения не имеет тот факт, что Марику уже двадцать пять, а Норе и Регине по восемнадцать.
Регина обожала ранее утро.
Встав, пока еще весь дом спал, она шла к морю, долго стояла на краю обрыва, дожидаясь, пока над горизонтом, прямо из ультрамариновой глади, начнет появляться серпик солнца. Потом долго плескалась и барахталась в теплой, еще не «закаламученной» курортниками, воде. Наплававшись, ложилась прямо в песок и смотрела в такое же голубое, как и море, небо, слушала орущих чаек и грелась в первых, еще совсем не жгущих, лучах солнца.
***
Регина, уже накупавшись, лежала на спине, раскинув руки.
Что-то ползло по животу, мешало и раздражало. Девушка взмахнула рукой, пытаясь согнать надоедливую муху, но та, не улетая, продолжала щекотать живот. Регина открыла глаза и села на песок.
Улыбающийся Марик щекотал ее травинкой:
- А ты ранняя пташка. Нора обычно дрыхнет чуть не до обеда.
- Я утро люблю.
- Я тоже ... Пойдем поплаваем?
Регина, так и не научившаяся толком плавать, потупилась:
- Я не умею. Так, барахтаюсь, чтобы не пойти ко дну.
- Ну это совсем не проблема, - Марик улыбался, глядя, как смутилась девушка: - Я тебя научу. Поднимайся, пошли в воду.
Юноша протянул Регине руку, помогая встать с песка, и они устремились в море.
Следующие дни были для девушки самыми счастливыми в жизни.
Утром, стараясь никого не разбудить. Марик тихо скребся в дверь ее комнаты, Регина, быстро надев купальник, выскальзывала во двор. Тихо отворив скрипучую калитку, молодые люди бежали к морю. В своей комнате ворочалась и вздыхала Ада: " Ох, дети - дети ..."
Регина уже через считанные дни плавала вполне приличным кролем и научилась нырять с пирса. Казалось, она провела на этом пляже, в этом море, всю жизнь, так комфортно ей было в воде, так гармонично смотрелось на песке пляжа ее загорелое тело.
Вскоре к утренним купаниям добавились вечерние. Регину не пугала темная глубина моря и она с радостью приняла приглашение Марика купаться по ночам. И снова молодые люди были одни.
Нора не собиралась ни вставать ни свет ни заря, ни сбивать ноги ночью, спотыкаясь на узкой тропинке обрыва, ведущей к пляжу. Она предпочитала либо читать книгу, либо отправиться к соседкам-подружкам, а море - да куда оно денется, подумаешь важность какая: море ... накупаюсь, когда и если захочу.
