Марик еще раз поцеловал девушку долгим нежным поцелуем, подтолкнул ее к вагону:
- Не плачь, я буду писать, скоро увидимся ...
Поезд, вначале медленно, а затем все быстрее, набирая скорость, уносил Регину от города ее мечты. Казалось, ее душа была привязана к этому городу, к его людям, к ее первой любви какими-то резиновыми лентами, которые натягивались с каждым перестуком колес, больно врезались в душу, норовили амортизировать и отбросить девушку обратно.
Только к концу дня, уже вечером, словно перейдя невидимый барьер, ленты начали лопаться, отпуская, и Регине стало немного легче.
Она оторвалась от окна в тамбуре и вернулась в купе.
Ну что ж, учиться, так учиться.
Семестр пролетит, а зимой она снова поедет (нет, полетит! Зимние каникулы короткие и тратить драгоценные дни в ущерб тем, которые можно провести с любимым, добираясь поездом, Регина не собиралась) в Город у Моря ...
Марик, дождавшись пока поезд вильнет хвостом и скроется вдали, вздохнул и отправился домой. Семья уже переехала с дачи в городскую квартиру, летний отдых закончился, жизнь возвращалась на круги своя.
***
Дома Марика ждала мать.
Нора, соскучившаяся по своим подружкам, убежала куда-то, Додий был на работе, Ада сидела за столом и раскладывала один из любимых бесконечных пасьянсов.
За прошедшие годы в укладе семьи произошли некоторые изменения.
Дом уже не кишел помощниками и репетиторами. Осталась только, приходящая дважды в неделю, уборщица и повариха, которая больше была на подхвате, когда Ада кулинарничала и творила свои пищеварительные шедевры.
В соседнюю квартиру после гибели Семена и Маргариты, вселился какой-то высокопоставленный чиновник с молодой, заносчивой женой. Новые соседи считали семью Ады недостойной их дружбы и общения, и получали в ответ такое же холодное презрение. Да и не того характера была Ада, чтобы лебезить и заискивать перед очередными выскочками. У нее была семья, были дети. И если с Норой все было в порядке, девушка хорошо училась, больше года встречалась с приличным юношей из хорошей семьи, то Марик, мысли о его будущем, заставляли сердце матери сжиматься от боли.
Сын давно оставил мысли о карьере музыканта, считая, что его талант недооценили и недопоняли. Закончив консерваторию, отказался от весьма выгодного приглашения работать в оркестре Оперного Театра, почти два года "искал себя ", а потом согласился на приглашение одного из своих многочисленных друзей, пойти "лабать в кабак".
Работа «не пыльная», не обременительная и денежная.
Ресторан, расположенный недалеко от отдела кадров Пароходства, был забит моряками, пришедшими из дальних рейсов, с карманами, набитыми не только рублями, но и валютой, с полными сумками «ходового товара», который с радостью скупался обслугой ресторана, не брезговавшей возможностью фарцануть. С финансовой составляющей все было в порядке, но не о такой карьере мечтали родители для своего старшего сына.
Да и с девушками у Марика вечно были какие-то непонятки. Ему не нравился никто из подруг Норы, никто из дочерей знакомых. Не нравился настолько, чтобы завязать стабильные отношения. Так ... сходить на свидания пару раз, сводить очередную пассию в свой же ресторан, попеть ей там песен, томно поглядывая на барышню красивыми глазами, загадочно улыбаясь, многозначительно замолчать на середине фразы, чтобы девушка поняла, какие страсти кипят в этой груди, какие, никому не ведомые, мысли бурлят под этим высоким лбом ... и все ... уже через пару недель Марик терял всякий интерес к очередной подружке, переставал подходить к телефону, уговаривая Аду отвечать на звонки и врать в очередной раз, что сына нет дома. Просил швейцара в ресторане не впускать барышню, с которой приходил в последнее время, ссылаясь на то, что свободных столиков в зале нет.
