– На вершине кресло, – напомнил Джон. – Простое золотое кресло с драгоценными камнями. Подушки красного бархата. Спинка, ножки, подлокотники покрыты витиеватой резьбой, в растительные мотивы которой гармонично вплетаются символы достижений землян, преимущественно – ракеты, и эмблема ООГЦ.
– Новодел, – констатировал Иван.
– Кустарщина столичная, – добавил Джон. – Лучше бы у Данилы-мастера из малахита заказали. Он бы в него массажер встроил. Сидеть-то долго придется.
– Да хоть у меня бы попросили! Я такие венские стулья в подполе храню, на которых кто только не сидел. Многие отлично титулованными особами притертые – как сядешь, так словно прилип. Век бы не вставал.
– Я так понимаю, – что в кресле и будет сидеть кощеева дочка, а кандидаты в мужья по хрустальному склону должны будут до нее добраться и рассмешить, – Марья Моревна поднялась, потом снова села возле Бати. – Хотела у щуки спросить, чем закончится, да передумала. Лучше сама посмотрю, давно не смеялась.
– Не знаю, не знаю. Смеяться или плакать, – кот Василий сделал несколько кругов по горнице, потом запрыгнул на лавку и уставился немигающим взглядом на Петьку.
– Несмея-яна, – снова не открывая глаз прошептал Петька.
– Не зря, однако, повязку надел. Уже зацепило. – Джон потряс Петьку за плечо. – Просыпайся, а то невесту проспишь.
– А ты сам чего не вздыхаешь. Или не по нраву кощеева дочка? – спросила его Марья Моревна.
Джон отрицательно покачал головой:
– Она же не смеется, скучная. Мне такие не нравятся. Пусть лучше Петька попробует. Мы ему поможем, подтолкнем. Ильи, к сожалению, нет, импульс придать некому.
– Правильно, – поддержала Джона Марья Моревна. – он же с тех пор, как его ворон за шкирку в Столицу уволок, там еще не женился. Пусть пробует, а мы поможем – мало ли свадеб сыграли. И Яга у нас – знатная сватья.
– Хорошо, – сказал Батя. – Пора Петрухе человеком стать. Да и нам своя рука в Столице лишней не будет.
– Вот-вот! Зашлем казачка! У меня в Столице вопросов много, – старичок Прохор стал загибать пальцы. – Лицензия – раз, возврат тары – два…
– А с другой стороны и плохо. Спит жених. Грезит. Проспит свадьбу. Сколько там попыток дается? Джон, глянь-ка.
– О…, – только и успел проговорить Джон, поскольку был прерван старичком Прохором, который тут же подскочил к Петьке.
– Сейчас мы его разбудим! – старичок Прохор достал из кармана небольшую фляжечку, отвинтил крышку и поднес к петькиному носу. – личного запаса своего «Экстренного» не пожалею, а в чувство приведу.
Петька чихнул и очнулся.
– Несмеяна, – проговорил он уже твердым голосом, но увидев, что все смотрят на него, сжался и испугано спросил, – я ничего лишнего не говорил, пока дремал? Такие пироги сытные, а у меня с утра маковой росинки во рту не было. Вот и сморило.
– Так, бормотал всякое, – успокоил Петьку старичок Прохор. – А я вот давно хотел спросить, ты почему не женился еще? Мы с тобой договорились, что на свадьбу два вагона эликсира закажешь. А свадьбы не было! Хорошо, что я не стал их приготовлять, средства, так сказать, в складском запасе замораживать. А если бы заморозил? Кто бы их тогда размораживал? Повезло, что интуиция у меня развитая на исторические события, не зря архивы берегу. Как в воду глядел, почувствовал, что не надо торопиться.
Петька хлопал глазами, пытаясь понять, о чем ему толкуют, но тут Прохору пришлось поутихнуть, поскольку его прервал кот Василий, не признававший за старичком даже второго места в освоении исторического пространства.
