– Я не знаю, Мари. Может, это и правда, что со мной он был одним, а с ней стал совершенно другим. На самом деле, я не очень хочу опять выдумывать эти «почему». Еще и поэтому согласилась встретиться с Томасом. Пусть он все скажет сам, и на том и закончим.
– Прости, если все эти разговоры заставляют тебя страдать, подруга, – нежно погладила меня по плечу Мари.
– Нет, это больше не страдания, милая, – выдавила я улыбку.
Волшебная анестезия чувств, невесть откуда взявшаяся после всего одной случайной ночи с Мангустом, носила, судя по всему, пролонгированное действие. Куда как больше печалило сейчас то, что я больше не увижу этого парня, очевидно, а если и увижу, то для него случившееся между нами не будет иметь такого же значения, как для меня, нежели хоть какие-то переживания, связанные с нашим с Томасом прошлым и настоящим. Я не слишком блещу умом и легкомысленна, позволив себе увлечься на пустом месте незнакомцем, отталкивая от себя проблемы долгих и крепких некогда отношений? Ну пусть так.
– Давай я с тобой пойду? – тут же переключилась Мари. – И если Томас что-то опять…
– Мари-и-и! – взмолилась я. – Мне двадцать семь, а не пять!
– Ну и что? Всем нужна поддержка.
– Я тебя обожаю, знаешь? Спасибо, но я сама.
– Тогда подожду? – проканючила она, но я покачала головой, собираясь покинуть салон. – Но ты мне позвонишь, как только вы закончите!
– Обязательно, мой генерал! И с меня оплата ремонта твоей машины!
Мари прошептала что-то раздраженное, но я ее уже не слушала, заметив у дверей ресторана бывшего супруга.
Он, двигаясь с присущей ему грациозностью, пошел мне навстречу, лавируя между прохожими, и встал напротив, окинув взглядом с ног до головы, явно отмечая все до мелочей, не пропуская ни единой детали. Я ответила ему тем же, констатируя извечно идеальную посадку пиджака и брюк, слепящую белоснежность и выглаженность рубашки, безупречный выбор галстука, запонок, часов.
– Добрый вечер, Алеена! – Он слегка коснулся губами костяшек моих пальцев. – Ты выглядишь… хм… своеобразно.
Да уж, в джинсах, пусть и от лучших брендов, видеть он меня не привык. Томас был приверженцем классического стиля в одежде и прививал его мне во время нашего брака, впрочем, я тогда не была против.
– Не уверен, что твой наряд сочтут здесь подходящим. – В его голосе не прорвалось недовольство, когда он оглянулся на вход в один из его любимых ресторанов, ведь Томас никогда не терял самообладания. Почти никогда.
– Мы можем и на улице поговорить.
– Тема серьезная, дорогая, такое не стоит обсуждать на бегу.
– Мы можем пройтись до парка или зайти вон в ту пиццерию, – указала я на заведение дальше по улице.
Уголок рта Томаса презрительно дернулся. Ну еще бы! Он и пиццерия, пусть и одна из самых престижных.
– Удобнее будет просто поехать в наш пентхаус. Он же совсем рядом.
– Твой пентхаус, – машинально поправила я. – И нет, я не считаю это удобным. Ты его не продал разве?
– С чего бы? – поднял светлую бровь бывший муж. – Он нам всегда очень нравился, я не собираюсь с ним расставаться.
Что-то мне не по душе это его повторение «наш» и «нам».
– И все же я предпочту посидеть в кафе или обсудить все на ногах. Не мог бы ты перейти к делу.
– Естественно, – кивнул Томас, и мне вдруг подумалось, что он не скажет ничего хорошего. – Я бы хотел, чтобы ты вернулась домой.
– Что, прости? – опешила я. – Мы расстались и разведены, ты не забыл?
