– Мы катались на лыжах…
– И я на второй же день так полетела, что сломала руку, – весело перебила отца Каталина и шмыгнула носом, смахивая слезу. Откуда она взялась? Что происходит? Почему Каталина плачет?
– Да, – басисто протянул мистер Гринбруст, и медленно уголки его глаз разгладились, а взгляд стал вновь потускневшим и печальным. Будто на время, на доли секунд он вновь превратился в молодого мужчину, который учил свою пятилетнюю дочь стоять на лыжах, строить замки из снега и участвовать в битвах снежками. А потом резко вернулся в эту реальность. Его морщинистая, теплая ладонь легла на щеку Каталины, и девушка посмотрела прямо на папу.
– Не обращай внимания на слова матери, – проговорил мистер Гринбруст. – Не принимай их близко к сердцу. Ни на секунду, Лина, не принимай. Наверное, старушку Энни переклинило после рождения Ника и Люси, – хмыкнул мужчина, большим пальцем утирая побежавшую слезу его дочери. – Ты – наша гордость. Ты всего всегда добивалась сама. Продолжай идти по жизни с поднятой головой, не смотри под ноги. Тебе придется перебраться и через тернии, и через океан. Но ты, моя девочка, у тебя мой характер, а это значит, что ты со всем справишься.
Каталина лишь кивнула. На сердце стало так тепло, что девушке показалось, будто она сидит не у распахнутого окна, а на горячем песке. Она судорожно выдохнула и качнулась в сторону мистера Гринбруста, обхватив его за шею и притянув к себе. Мужчина хрипло рассмеялся – по-доброму, так, как умеют смеяться только папы и только наедине со своими дочерями.
– Спасибо, пап, – шепнула Каталина и зажмурилась, пытаясь удержать наплыв очередной сентиментальной порции слез.
– А теперь, моя Лина, спустись вниз, – с долей боевого духа проговорил Джордж, – и покажи им всем, чья ты девочка.
Каталина рассмеялась низким грудным голосом. Улыбка – самая широкая и настоящая за последние дни – была подарена отцу.
За стол Каталина села с прямой спиной и таким же прямым, уверенным и трезвым взглядом. Ее отсутствия будто и не заметили. Ник и Люси уже играли под столом, то и дело задевая свою тетю по ноге, но та за ежемесячные посиделки к этому привыкла и никак не реагировала. Позже толчки стали чуть сильнее, и Каталина подумала, что племянники делают это специально, пытаясь добиться хоть какой-то реакции. Прямо как Поппи в детстве.
– Так что ещё чуть-чуть, – Дерек многозначительно потёр ладони и привстал, чтобы наполнить бокалы дам, – и я стану заместителем генерального директора.
– Прекрасная новость, – Поппи расплылась в своей самой милой улыбке, ее тут же поддержала Энни. Джордж лишь благодушно хохотнул и пожал зятю руку.
– А что насчет тебя, Лина? – Поппи взглянула на сестру через стол. – У тебя же сегодня было собеседование?
– Да, в журнал для домохозяек, верно? – поддакнул жене Дерек, и его глаза заискрились в насмешливом прищуре.
– Мама! – завопила Люси из-под стола. – Тетя Лина не хочет с нами играть!
– Господи, Люси, оставь свою тетю в покое, – прошипела Поппи, задрав скатерть и найдя светлые глаза дочери. – Немедленно с Ником идите наверх. Неужели не слышите, что мы разговариваем.
К сожалению, дети Поппи слушались беспрекословно, и спустя минуту они, насупившиеся и сердитые, чересчур громко топали по лестнице на второй этаж. Поппи прикрыла глаза, выдохнула. Интересно, подумала Каталина, как часто за день ей приходится совладать со своими эмоциями и не сдать этих отпрысков в детский дом.
